Мир на грани - Константин Васильев
— Да, прошу прощения. — Фелиция достала блокнот и авторучку, готовая записывать по первому же слову сенатора, и, улыбнувшись, пояснила: — Не люблю, когда перед глазами что-то маячит.
— А что вы планируете записывать?
— Аннетт!
Поймав укоризненный взгляд сенатора, Фелиция вновь попросила прощения и убрала блокнот в портфель. Но авторучка осталась у неё в руке.
Минут пять оперу слушали молча, и более ничего не происходило. Давид, казалось, действительно наслаждался исполнением. Это начало действовать де Лашорфу на нервы, к тому же он явно был напряжён.
— Что же, Давид, начнём? — предложил сенатор.
— Вы никогда не любили оперу, господин де Лашорф? Как она вам?
— К чему вы клоните?
— У нас ещё очень много времени, не так ли? А у меня теперь так мало возможностей посетить Большой театр!.. Хотя когда-то, бывая на полуострове, я постоянно заходил сюда. Я хочу насладиться этим визитом. Сполна.
— У нас были определённые… договорённости… с вашими вышестоящими.
— И я уверяю: всё в силе.
В голосе Давида послышались стальные нотки.
Де Лашорф занервничал ещё сильнее.
Заметив это, Фелиция переглянулась с Венсаном. Тот кивнул и шёпотом напомнил сенатору об элитном бренди, которым они хотели угостить урилийского агента.
Заинтересовавшись предложением, Давид проследил, как Фелиция вынимает из всё того же портфеля запечатанную бутылку, а затем, взяв из рук, откупорил её и с наслаждением принюхался. Вернув бренди, он указал на столик в углу, на котором стояли стаканы и бутылка воды.
«Пока всё по плану», — решила Фелиция.
Она направилась разливать напиток. Однако, едва сделав несколько шагов, услышала за спиной голос и обернулась.
— Не будете возражать, господин де Лашорф? — доставая сигариллу, спросил Давид. — Люблю покурить вместе с бренди.
То, что Фелиция увидела, чуть не сбило её шаг: урилийский агент прикурил, но не от зажигалки. На кончике его пальца появился язычок пламени, а в полутьме на показавшемся из-под манжеты браслете осветился эфирный камень.
«Да он республиканский магистр — боевой искусник, как и имперские инквизиторы!» — пронеслась мысль Фелиции.
Давид выдохнул дым и, разглядев на лице де Лашорфа испуг, примирительно улыбнулся.
— Не переживайте. Я просто немного владею камнями. Исключительно на бытовом уровне. Могу показать лицензию, если настаиваете.
«Чёрта с два он просто «владеет камнями»! — подумала Фелиция и украдкой переглянулась с Венсаном. — Именно этого нужно усыпить!»
Наполнив стаканы, она вернулась к де Лашорфу и Давиду.
— Прошу.
— Любой? — вдруг спросил Давид, и Фелиция будто бы почувствовала прикосновение холода.
— Думаете, потравлю вас? — заговорил де Лашорф.
— Простите, сенатор, такая работа. Приходится сомневаться во всём.
Де Лашорф надменно фыркнул и забрал первый попавшийся под руку стакан.
Увидев, что сенатор отпил, Давид продолжил наблюдать за исполнением оперы. Он лишь показал, чтобы Фелиция поставила бренди на подлокотник. А когда она для этого наклонилась, взгляд Давида скользнул в расстёгнутый воротничок её блузки, в котором не смог бы не заметить ни ложбинку между грудей, ни самый краешек кружевного белья.
Из авторучки, которую Фелиция держала в руке вместе со стаканом, в бренди незаметно прыснула струйка жидкости. Это было крепкое снотворное.
Фелиция собралась вернуться на место, но Давид неожиданно взял её за руку. Он улыбнулся так, словно был очарован, и тихо произнёс:
— Аннетт, не так ли?.. Составите мне компанию?
Он взглядом указал на стакан.
— Не пью крепкое. Но если вы настаиваете…
Фелиция многозначительно замолчала. Она не опасалась попасть под действие снотворного: «Фламин» должен был нейтрализовать его.
— Давид! Вы издеваетесь?! — громыхнул де Лашорф. — Венсан! Отдай ему этот чёртов портфель!
— Нет, сенатор. — В голосе Давида, бережно ощупывающего ладонь Фелиции, прозвучала горечь. — Просто я… поражён до глубины души вашей помощницей. Такая прелестная мышка!..
Один из урилийцев подошёл из глубины ложи и бросил в стакан таблетку. В бренди тут же заклубилась будто бы подкрашенная тёмным жидкость.
Внутри Фелиции всё словно сжалось. В следующий момент её ладонь что-то кольнуло.
«Его перстень! На левой руке!» — с ужасом поняла Фелиция.
Её ноги подкосились.
Давид подхватил Фелицию, тут же цепко сжал её щёки, не позволяя сомкнуть челюсти, и опустил в кресло. Другой урилиец вставил в рот кляп.
— Она нужна живой! — процедил Давид.
Расслышав его, Фелиция ослабевающей рукой выдернула из волос заколку и попыталась воткнуть отравленную иглу себе в шею. Но сделать этого не позволили. Ближайший урилиец с лёгкостью выбил заколку — и та улетела за ограждение ложи.
— Как жаль… Вот ты и показала, кто такая на самом деле, — прошептал Давид, наблюдая, как один из агентов связывает Фелиции руки. Затем сказал уже Венсану: — Признаю, ты не солгал.
— Ч‑что это значит?.. — испуганно выдохнул де Лашорф.
— В вашем окружении крысы, сенатор. Оба ваших помощника — самозванцы: её зовут не Аннетт, а он — вовсе не Венсан. Именно такие сведения нам предоставил «Венсан Наварр» и частично доказал, только что. Он предупреждал, что «Аннетт» попытается что-то подлить мне. Они оба — агенты секретной службы.
Как только Фелиция разглядела лицо предателя, наклонившегося, чтобы проверить её пульс, она тут же, из последних сил, ударила ногой. Каблук туфли угодил в пах. Венсан вскрикнул, отшатнулся и налетел спиной на ограждение. Через пару секунд он уже корчился на полу.
Давид приказал одному урилийцу задёрнуть часть шторы, а другому — получить от де Лашорфа портфель с документами.
— К‑как?.. — выдавил из себя Венсан. — П‑почему она ещё… в с‑сознании?..
— «Фламин»?.. Интересно. — Давид хмыкнул. Получив подтверждение, что все документы в портфеле, он вновь заговорил: — Знаете, сенатор, можете считать, что они вас предали… Но в действительности предатель из них только один.
Со спины к стоящему на коленях Венсану быстро подошёл урилиец. Но вместо того чтобы помочь, накинул на шею удавку. Предатель засипел, начал хвататься за врезающуюся в кожу струну, тщетно пытаясь вдохнуть. А когда по шее потекла кровь — замычал и забился в агонии.
— Презираю предателей, — холодно произнёс Давид. — Сенатор. Мы уходим с «подарком». Один мой коллега останется с вами. Он выдаст всё за покушение, поможет вам выбраться и заберёт вашу прелестную мышку. Думаю, с военной полицией вы и без нас договоритесь?
— Д‑да… — промямлил де Лашорф.
Давид направился к выходу, но резко остановился. Под сводами оперного зала зазвучала пожарная сигнализация. Давид некоторое время прислушивался, затем недобро улыбнулся.
— Твои проделки, Оливье?.. — прошептал он, после чего сказал агенту, который должен был остаться с сенатором: — Изменение в планах. Позаботься о наших «друзьях».
* * *
В оперном зале Натану подобрали место в одном из последних рядов, почти у боковой стены, откуда было хорошо видно
