Дальше живут драконы 2 - Александр Афанасьев
Часть ограждений убрали, но часть осталась, вместо мопедов теперь ездили на велосипедах, было много велорикш и даже мини-грузовиков на велосипедной тяге, которые развозили товары. Когда здесь были американцы — топлива хватало, но теперь его давали по карточкам — понятно, что не японцам, те заправлялись без ограничений.
Как то не похоже на процветание…
…
Посольство САСШ было закрыто, часть стен, которые раньше ограждали его — была выломана, но кто попало там не шлялся, потому что на всех углах стояли японские жандармы. Именно японские — Воронцов уже хорошо научился отличать азиатов. Жандармы то японские — а вот техника вся американская, до боли знакомые открытые джипы. Сколько же здесь всего бросили… техники, усилий, человеческих жизней. Все впустую. Всё!
Останавливаться у американского посольства было нельзя, потому он проехал мимо — к посольству российскому.
…
Российское посольство находилось под постоянным наблюдением — но он зашел не в главные ворота, а в калитку сбоку — вход в консульский отдел. Согласно закону — все подданные Его Величества, находящиеся в неспокойных странах, таких как Кохинхина — должны были первым делом встать на учет в консульстве и сообщить, где они будут жить и чем заниматься. Это надо было на случай экстренной эвакуации.
Отношения Российской Империи с новым марионеточным правительством Кохинхины были сложными — но они были. Россия официально не вводила войска в Кохинхину, тут были только военные советники, наблюдатели и помощь с поставками. Серьезно отметился тут только флот со своими авианосцами. Россия и Япония были врагами, САСШ тоже были врагами — но во время штурма Сайгона американское посольство разгромили, а русское не тронули. Тому могли быть самые разные причины, в том числе и ОДА — Особая дальневосточная армия. Шесть армий, из них две танковые. Но скорее всего причины были чисто дипломатические — вьетнамский народ достиг своих промежуточных целей и теперь японская помощь и покровительство из жизненно важных — превратились в обузу. Никто не делает ставку на все деньги только на одного петуха на петушиных боях. Так и тут…
Россия максимально сократила дипломатический персонал в ставшей мгновенно враждебной Кохинхине — но кое-кто все же остался, посольство работало, был и посол, и основные атташе с их аппаратами и резидентура. Резидент был новый, его звали Виктор, но он имел совсем не русскую, монголоидную внешность. Бурят, казах или даже китаец из Желтороссии. Одной из сильных сторон Империи было то, что Государю все равно, кто ему служит, каково его имя, внешность или религия. Глубоко ошибочная политика прежней ветви династии Романовых по русификации — была признана ошибочной и забыта — русские, как и в середине прошлого века, были всего лишь одним из народов Империи, пусть и самым многочисленным — но и представитель любого другого народа мог рассчитывать на равное к себе отношение[12]. В этом то и была притягательная сущность империи — представитель любого, самого маленького, слабого и угнетенного народа — мог стать частью беспримерно могучей и грозной силы. Можно было родиться в глухом захолустье — но говорить от имени Империи в Лондоне, Берлине, Пекине или Токио.
И к тебе будут прислушиваться…
Посла на месте не было, Воронцова встретил резидент, провел до своего кабинета. Ставни из корабельной стали, автомат скромно стоящий в углу и сейф с дыркой[13] — говорили о том, как тут все непросто.
— Воронцов. Флота Его Императорского величества.
— Можете звать меня Виктор. Седьмой кантон[14].
— Неплюевское? — Воронцов углядел значок
— Оно самое. С прибытием
— Спасибо
— Устроились уже?
— Я сразу в посольство
Резидент кивнул
— В гостиницах еще можно жить…
…
— ВиСи неофициально запретили трогать любых иностранных туристов.
— Вот как?
— Да. Они побеждают и этого не скрывают. Думают о будущем. Правительственная армия представляет большую опасность. Дезертиры…
— Много?
— Дезертиров? Полно…
…
— Все всё прекрасно понимают. Японцам они не нужны, для них это не более чем захолустье, земля, где можно воткнуть флаг. Это не Манчжурия с ее запасами руды и угля. Что тут есть? Рыба? Так у японцев и без того рыбы полно. Всё, что тут есть — дешевые рабочие руки, и женщины, которых можно сделать проститутками.
Жестоко, но…
— Говорят, тут есть нефть. В заливе. Это должно обеспечить процветание, пусть и не сразу
Майор зло усмехнулся
— Ну, как видите, сейчас процветанием тут не пахнет.
Что есть то есть.
— Главный в стране здесь японский посол. Императора нет, но есть регентский совет — туда японцы попытались собрать всех, кто прояпонски настроен, но получилось плохо. Этим ребятам не привыкать бороться с колониальными оккупантами, они сопротивлялись китайской колонизации тысячу лет и в итоге выиграли. Они просто говорят да, а сами ничего не делают. Они себе на уме, японцы еще хлебнут с ними лиха. Нгаи — другого слова нет.
— Якудза тут есть?
— А как же? Есть и якудза. Везде, куда приходит Япония, там появляются якудза.
— Чем они занимаются?
— Пытаются поставить под контроль импортно-экспортные потоки, обложить данью местный бизнес. Получается плохо.
— Почему?
— Они пытались нанимать бывших военных и полицейских — их полно тут сейчас без дела болтается. Но столкнулись с тем, что местным плевать на их кодекс чести. Японцы же люди порядка. Иерархии. Но что может их бандит, пусть даже авторитетный, против человека который прошел войну?
— Да…
— Местные просто открывают огонь по поводу и без. Пистолет на рынке на старые деньги стоит пару сотен пиастров не больше
— А наркотики?
— Есть и наркотики. Сейчас они везде
— Треугольник?
— Нет, с треугольником они скорее конкуренты. Треугольник пытался поставить местные рынки под контроль, но не смог.
Воронцов примерно знал расклад — узнал его в Гонконге. Но подтверждение все равно было нужно.
— Значит, местные наркобароны независимы от Треугольника, так?
— Все верно. Товар растет не здесь, он растет в горах у племен. Сами племена его и охраняют, опий-сырец спускают вниз и меняют или продают за деньги. Затем он обрабатывается в городах и через порты идет на отправку. Якудза тоже покупают, но немного. Через них проходит не больше чем четвертая часть товара.
— Кто контролирует племена?
— Никто, как и тогда. Их лояльность нельзя купить, но можно взять напрокат. Ничего не изменилось.
— А правительство?
— Они понимают, что племена лучше оставить в покое.
Воронцов помолчал несколько секунд
— Мне нужно встретиться с кем-то из боссов. С кем-то, кто обеспечит контакт с племенами.
Бурят или кто там еще с горестным
