Сергей Зверев - Бешеные горы
— Калмык, — позвал Бурый, умерив голос до едва различимого собственному уху звука, — как ты?
— В порядке, — послышался столь же приглушенный голос Калмыка.
— Снижаемся.
— Понял.
Они были уже на подлете к перевалу. Здесь было удобное для посадки место: каменистое плато, усеянное зубцами скал. И хоть скалы торчали редко, но все-таки риск напороться на одну из них имелся, и немалый. Поэтому Бурый уделил посадке повышенное внимание.
Сначала он резко замедлил полет, внимательно оглядел место под собой через окуляры прибора ночного видения, наметил безопасную площадку и только после этого аккуратно, как по учебнику, приземлился на гладкую твердую поверхность.
Майор повернул голову и в зеленом поле ПНВ увидел фигуру Калмыка в паре десятков метров от себя.
«Быстро он. Молодец», — отметил Бурый.
— Я на месте, — послышался в ту же минуту голос Калмыка.
— Понял, — отозвался Бурый. — Вижу тебя.
Он помахал рукой Калмыку — тот махнул в ответ.
Собрав парапланы и придавив их камнями, они быстро покинули место приземления и нашли хорошее местечко под одной из скал. Отсюда прекрасно виден был перевал, спуск от которого вел прямо к Карачою.
Удобно и, главное, незаметно расположившись между камнями, Бурый и Калмык в четыре глаза повели наблюдение за перевалом.
— Кажется, никого, — через несколько минут сказал Калмык.
— Ага, — согласился Бурый, придирчиво изучавший каждый камень и каждый бугорок возле перевала. — Они его не охраняют.
— А кого им тут опасаться? — спросил Калмык. — Место совершенно глухое.
При этом он машинально покосился на небо, и от Бурого не укрылся его взгляд.
«Ждет ребят, — понял он. — Наивный».
— У Бормана есть час, — сказал майор, предваряя вопросы Калмыка. — Если он не выйдет за это время на связь, операцию продолжим вдвоем.
— Понял, — пробормотал Калмык.
Нет, он не сомневался в своих силах. Просто надеялся, что с Алисой не случилось ничего серьезного. И что они с Борманом обязательно придут в назначенное время.
Детские надежды.
— Лучше не ждать, — постарался рассеять их Бурый. — Так лучше. Понимаешь меня?
— Да, — глухо обронил Калмык.
На этом их разговор прекратился.
Бурый приказал Калмыку вести наблюдение и прикрыл глаза, погружаясь в легкую дрему.
В принципе он много чего мог бы сказать своему младшему товарищу, но не стал этого делать. К чему? Во-первых, Калмык не ребенок, и сам все понимает. Во-вторых, не время было для разговоров. И в-третьих, в душе Бурый сам надеялся, что Борман — хотя бы Борман — скоро к ним присоединится. О том же, чтобы вместе с Борманом пришла Алиса, он даже не мечтал. Слишком это было бы хорошо, а в такие «хорошо» майор Теплов давно не верил.
Глава 14
Прошло, наверное, не более четверти часа, когда в наушнике Бурый вдруг расслышал:
— Але, командир, как слышишь меня? Прием, — зарокотал приглушенный басок Бормана.
Бурый так и вскочил.
— Борман?! — зашептал он. — Слышу тебя… Ты где?
— Недалеко, командир, — отозвался капитан.
С каждой секундой связь становилась все лучше. Что означало: Борман совсем близко.
Но как?! Так быстро пройти около трех километров по горам? Даже днем это невозможно. А ночью — разве что с помощью джинна. Или… Параплан?!
— Ты что, летишь? — выдохнул Бурый, невольно начиная вертеть головой.
Калмык, стоявший на коленях рядом с ним, тоже задрал голову, вглядываясь в мерцающее небо.
— Еще как, командир! — сдерживая голос, ответил Борман.
— Ну ты… — покачал головой Бурый.
И тут же вспомнил другое.
— А Алиса?
— Со мной, командир!
— Что? — задохнулся Бурый. — Как с тобой?
— В лучшем виде, — успокоил его Борман. — Скоро сам убедишься.
Теплов схватился за голову.
— Алиса! — зашептал он. — Это правда?
— Так точно, Бурый, — послышался голос Алисы.
На это Бурый, при всем его богатом опыте, не нашелся что сказать. Глянув случайно на Калмыка, он увидел, что тот широко улыбается.
— Чему радуешься? — прошипел Бурый.
— Тому, что жива, — ответила Алиса.
— Да я не тебе…
— Мне, что ли? — вмешался Борман. — Так я всегда радуюсь, ты же знаешь.
Бурый погрозил давящемуся от смеха Калмыку кулаком. Ну, подчиненные, совсем распустились.
Вообще-то на учениях такие ситуации отрабатывались в штатном режиме. Когда оба поднимались на одном параплане. Это входило в стандартную подготовку и не считалось чем-то сверхсложным. Но то на учениях, в спокойной обстановке, в дневное время, на знакомой местности. А тут ночью, в горах, да, возможно, и с раненым… Разве можно так рисковать, подвергать риску себя, товарищей и всю операцию?
«Будет возможность, вставлю по первое число, — пообещал себе Бурый. — А сейчас, Господи, хоть бы долетели!»
— Вот они, — прошептал Калмык, зачарованно глядя вверх.
Он даже руку вытянул, указывая на точку в небе.
Переведя взгляд по направлению его руки, Бурый увидел широкое «крыло», вымахнувшее из-за горы и нависшее над плато. Вот оно замерло на одном месте, как ястреб над добычей, повисело и плавно пошло вниз. Послышался глухой стук подошв: посадка состоялась.
«Все-таки Борман ас! — подумал Бурый растроганно и восхищенно. — Если он еще и Алису доставил в целости и сохранности, встану перед ним на колени».
Они с Калмыком бросились к месту приземления параплана. Бурый, все еще не веря в удачу, хотел лично удостовериться в невероятном. Калмык, видимо, просто не мог сдерживать эмоций. И Бурый не стал его останавливать. Все равно перевал чист, а хорошие эмоции сейчас никому не помешают.
— Вон они! — указал влево глазастый Калмык.
Борман привычно копошился возле парашюта, собирая его в кучку и приваливая камнями. Алиса стояла рядом и проверяла оружие, деловитая и собранная, как всегда.
Бурый перешел на шаг и, увидев Иванову, внезапно успокоился. Видимо, Господь на их стороне. А с таким союзником воевать милое дело.
— Ну, — сказал он, подавая руку Борману, — выручил.
— Я старался, командир, — проворчал Борман, сунув свою огромную лапу в ладонь Глеба.
— Как же ты решился? Ночь же.
— А чего — ночь? Там такой холмик удобный. Я Алису к себе пристегнул, ну и с этого холмика под ветерок…
— Ясно, — прервал его Бурый. — Потом расскажешь. Он повернулся к Алисе: — Ты как?
— В порядке, — ответила она. — Извини, что доставила столько хлопот.
Бурого обуревали сложные чувства, и много слов просилось на язык. Поэтому он счел за лучшее ограничиться кивком.
Зато Калмык не стал себя сдерживать.
— Палыч! — восторженно схватил он Бормана за руку. — Вот это да! Да я против тебя пацан зеленый.
— А я тебе что говорил? — не стал скромничать Борман.
— Алиса! — бросился Калмык к спасенной. — Как я рад!
— Я тоже, — холодно отозвалась Елена, отстраняясь от его рук. — Я готова к работе, Бурый.
Калмык осекся и замолчал, осознав, что не все тут испытывают такие же чувства, как он.
Борман хлопнул его по плечу:
— Все нормально, братишка. Работаем.
— Ага, — послушно кивнул Калмык. — Работаем.
И замолчал — надолго.
— Значит, так, — сказал Бурый. — Начинаем через десять минут. Действуем по плану. Мы с Калмыком заходим снизу деревни, Борман с Алисой идут сверху. Зачищаем всех, у кого при себе оружие. Цель — дом Алихана. Все помнят его расположение?
— Так точно, — ответили бойцы.
— Надеюсь, вы также помните его в лицо. Потому что он единственный, кто нужен нам живым.
Фотография физиономии Алихана Нагаева была забита, помимо прочих интересных сведений, в компьютере подполковника Орловского. И не запомнить ее было трудно. Такой красавец абрек, природный атлет с литой шеей и бровями вразлет. Ему бы в кино сниматься, а не по горам бегать. Но каждый выбирает свою судьбу сам.
— Запомнили, — проговорил за всех Борман.
— Тогда совещание закончено, — объявил Бурый.
Он занял прежнюю позицию в камнях, изучая напоследок обстановку на перевале. Пока все было тихо. И это невольно настораживало. Конечно, и шума лишнего не хотелось. Но — почему такая безмятежность? Или люди так привыкли к войне, что для них это обычное состояние и они спят сном праведников?
— Кажись, все спокойно, командир, — заметил Борман, не без удобства разлегшийся рядом с Глебом.
— Вот именно, — отозвался тот. — Слишком спокойно.
— Да брось, — покосившись на него, сказал Борман. — Они тут себя чувствуют как у Аллаха за пазухой. Небось посты снизу повыставили. А тут им кого опасаться? Разве что шакалов?
Как бы отвечая ему, где-то в горах звонко затявкал шакал, за ним второй — еще громче.
— Они что, слышат тебя? — спросил Глеб.
