Вирус ненависти - Александр Александрович Тамоников
— Совершенно другой человек, — покачала головой женщина, для убедительности прижимая руки к груди. — Может, это меня и подкупило, может быть, такой контраст и сыграл со мной злую шутку. Поверила ему сразу. Знаете, о таких в народе говорят «справный». Выбрит чисто, и от него даже одеколоном пахло.
И, как оказалось, этот «справный» мужчина сразу понял, что Лариса Сергеевна может еще кое-что поменять на продукты, понял, что ей нужно много продуктов, а не на один день перебиться. Она не могла понять, вспомнить даже не могла ход того разговора. Как Ивану Богдановичу удалось выудить из нее всю нужную информацию? Он сразу понял, он даже не сомневался, что у этой женщины есть драгоценности. И предложил хороший набор продуктов. Даже обещал помочь доставить их, куда женщина укажет. Лариса Сергеевна тогда опомнилась и испугалась. Обещала подумать, что и сколько ей нужно, и договорилась встретиться с тем мужчиной завтра на рынке. Но он не пришел. И на следующий день тоже не пришел. Может, что-то случилось?
— Да, ничего не случилось, — спокойно и как-то равнодушно ответил Коган. — Опасался он. Наблюдал за вами и в условленный день, не показываясь, и на следующий. Смотрел, как вы себя поведете, придет ли с вами еще кто-то, не ведется ли за вами наблюдения. Мы с тобой, Виктор, могли этого Ивана Богдановича спугнуть. Срисовал он нас с тобой. Теперь не покажется.
— Покажется, — убежденно проговорил Буторин. — Во-первых, мы с тобой вели себя осторожно, как раз и опасались того, что нас «срисуют». А во-вторых, это его хлеб, его заработок. Он от него не откажется, ведь он специально ходит и выискивает на рынке платежеспособных покупателей. Присмотрится и пойдет на сделку.
— Вы вот что, Лариса Сергеевна. — Шелестов поднялся и взял женщину за локоть. — Вы идите отдыхать. Спите спокойно. А завтра вас наши ребята разбудят, угостят хорошим солдатским завтраком. У нас своя полевая кухня есть. И не тревожьтесь ни о чем! Мы тут подумаем, решим, что нам делать дальше, хорошо?
Сосновский вскочил и с готовностью деликатно вызвался проводить гостью в ее комнату, которую солдаты освободили и устроили там вполне приличную постель для женщины. Заодно оставив в комнате медный таз и целое ведро горячей воды с куском солдатского мыла.
— Спать она сегодня будет как убитая, — хмыкнул Коган. — После стольких тревог, волнений. И так неожиданно все разрешилось, да еще горячая вода и чистая постель. От хорошей баньки и я бы не отказался, между прочим.
Оперативники подвинулись на своих табуретках ближе к столу и склонились над картой городка, правда, еще довоенной. Части зданий, а даже и некоторых улиц после боев просто не существовало, но в целом представление о городе можно было составить. Задача выглядела довольно простой. Нужно убедить Ларису Сергеевну снова войти в контакт с этим Иваном Богдановичем. А дальше дело техники. Либо провести сделку, рискнув драгоценностями женщины, и взять перекупщиков с поличным. Либо после контакта проследить за продавцом продуктов и брать всех там, где они хранят продукты.
— Можно, конечно, сделать так, чтобы операцию проводили местные органы НКВД или военная комендатура, — задумчиво проговорил Шелестов, — но…
— Вот именно «но», — сразу же вставил Сосновский. — На этого Ивана Богдановича вполне могли выйти и немцы. У него глаз, мне кажется, наметан, а у них вполне может оказаться при себе золотишко из концлагеря. В их положении лучше не придумать, как найти вот такого поставщика еды, который будет держать язык за зубами.
— Ну, что же, давайте отработаем и этот вариант, — согласился Шелестов. — Мы отрабатывали попытку угона автомашины, теперь попытку покупки продуктов питания. Хотя мне кажется более перспективной направление радиостанции. Им нужна связь, не будут они бесцельно сидеть здесь.
— Могут все необходимое закопать и двинуться к линии фронта, к своим пробиваться, — пожал плечами Буторин.
— Я думаю, что они добровольно под расстрел не пойдут, — ответил Коган. — Ничего их хорошего там не ждет, если они придут с пустыми руками. Надо делать запрос Платову. Пусть нам пришлют информацию обо всех случаях попыток захвата радиостанций или попыток выхода в эфир с армейских аппаратов.
— Сделал уже, — ответил Шелестов. — Надеюсь, сегодня, самое позднее завтра утром, что-то придет по этим фактам.
— Значит, у нас есть время отработать Ивана Богдановича! — заключил Сосновский. — Кстати, я бы не стал рисковать и во второй раз показываться Борису и Виктору возле Ларисы Сергеевны на рынке. Если за ней наблюдают, а такие люди рисковать не станут, пока не убедятся, что контакт «чистый», то наблюдатели сразу поймут, что объект под контролем. Тогда все, мы, считайте, упустили.
— Одному рискованно, — покачал Шелестов головой.
— У нас выбора нет. Доверится можно только Боровичу или кому-то из его бойцов, но у них ни у кого нет опыта в такого рода делах. Лейтенант храбрый офицер, умелый, но тут нужны иные навыки. Тебе, Максим, тоже нельзя, ты у нас все время на виду, как лицо официальное.
На следующее утро Лариса Сергеевна предстала перед Шелестовым свежая и отдохнувшая. Чувствовалось, что спокойствия на душе у женщины прибавилось, а значит, и самочувствие лучше. Когда Максим Андреевич предложил женщине оставить драгоценности на базе и не ходить с ними по городу, Лариса Сергеевна согласилась. Ведь не факт, что удастся сразу договориться и сразу придется платить этому человеку. Точнее, платить, скорее всего, не придется, потому что оперативники надеялись найти склад этого афериста раньше, чем придется проводить какие-то сделки.
Из окна второго этажа Шелестов проводил взглядом женщину, которая двинулась в сторону рынка. Но тут же забеспокоился из-за того, что он не увидел Сосновского. И только спустя несколько минут он узнал своего оперативника. Михаил преобразился. Точнее, его образ потерялся абсолютно даже на полупустой улице, а чего уж говорить о рынке, на котором таких невзрачных личностей пруд пруди. Мятые штаны с вытянутыми коленями, пыльные разношенные ботинки и заношенный пиджак поверх серой майки. Он даже не стал надевать кепку, растрепав волосы так, как будто только недавно встал с постели.
Буторин и Коган тоже поменяли образ. Они сменили офицерское обмундирование на солдатское, сняли погоны. Сейчас это были два демобилизованных фронтовика в давно не чищенных сапогах, шляющихся по рынку, скорее всего, в поисках временной работы. Держаться от Ларисы Сергеевны они будут на большом расстоянии, наблюдая
