Роберт Крейс - В погоне за ангелом
— Ты знаешь, кто такие якудза?
— Японская мафия.
Джимми улыбнулся — широко и бездумно. Так улыбается питбуль перед тем, как в тебя вцепиться.
— Как думаешь, Терри, мы имеем дело с симпатягами из мафии?
— Позвони в Холленбек, — сказал Ито.
— Ишида был якудза? — спросил я.
Джимми вновь улыбнулся, соскочил со стола и вышел. Ито повернулся ко мне:
— Якудза занимаются торговлей живым товаром, наркотиками и дают деньги в рост, как и мафия, но на этом сходство и заканчивается. Труп наверху с отсутствующим пальцем — рядовой боец якудза. Вот только у мафии нет таких бойцов. Эти парни живут в соответствии с собственным кодексом чести. Если такой боец допускает ошибку, кодекс требует, чтобы тот отрезал себе палец — в качестве компенсации. Мне пришлось повидать типов, у которых не хватало трех и даже четырех пальцев на одной руке.
Я глотнул кофе.
— Самые отмороженные покрывают все тело выше локтей и колен татуировками, — продолжал Ито. — Эти ребята — убийцы якудза. — Он коснулся лба. — Настоящие отморозки.
— Эдди, — сказал я.
Ито кивнул.
— Да. Эдди — один из самых многообещающих. Местный. Материалов по его арестам хватит на целую книгу. Он подозревался в полудюжине убийств, но мы ничего не смогли доказать. Иметь дело с якудза — паскуднее некуда. Если здесь что-нибудь случается, люди ничего не видят и молчат как рыбы. Вот почему приходится вести наблюдение за заведением Ишиды в течение восьми месяцев и молиться, чтобы какой-нибудь умник с лицензией вроде тебя не предупредил их, что за ними следят, и не изгадил бы нам все дело. Нам это совсем не улыбалось, поскольку Ишида курировал импорт героина из Китая и Таиланда. Работал на типа по имени Юкки Торобуни, который заправляет якудза здесь, в Лос-Анджелесе. Если бы мы сумели повязать Ишиду, то у нас появился бы шанс добраться до Торобуни и прикрыть их гребаную лавочку навсегда.
Мимо нас провезли мешок с телом Ишиды.
— Если они занимаются транспортом наркотиков, парням в Уоттсе[33] и Восточном Лос-Анджелесе это может не понравиться. Может быть, они так борются с конкурентами, — предположил я.
Ито посмотрел на Пойтраса:
— Ты был прав, Пойтрас. Умный мальчик.
— Да, у него бывают просветления.
— Если только, — продолжил я, — это как-то не связано с «Хагакурэ».
Терри Ито улыбнулся мне, затем подошел к коробке и выбрал хворост.
— Ты, конечно, умный, но не настолько. Это не твой мир, белый мальчик. Люди исчезают. Целые семьи исчезают самым странным образом. И нет ни свидетелей, ни улик. — Он еще раз улыбнулся. — Ты читал перевод «Хагакурэ»?
— Нет.
Теперь его улыбка стала мрачной.
— Там есть такая маленькая штука. Называется бушидо. Бушидо утверждает, что путь воина — это смерть. — Ито перестал улыбаться. — Кто бы ни украл эту маленькую книжечку, молись, чтобы это были не якудза.
Он бросил на меня долгий прощальный взгляд и, прихватив хворост, направился в подсобку.
Пойтрас опустил руки и покачал головой:
— Иногда, Гончий Пес, ты ведешь себя как настоящий придурок.
— И ты, Брут?
Лу вышел, не сказав ни слова.
Они не отпускали меня до тех пор, пока не появился коп из Холленбека, чтобы снять с меня показания. Когда меня закончили допрашивать, было три четырнадцать утра. Пойтрас уже давно уехал. Я вышел на пустынную улицу: ни одного лица с круглыми глазами. Я подумал о якудза и исчезающих людях и попытался представить себе вещи, которых никогда не видел. Однако перед моими глазами стояло тело Нобу Ишиды.
Путь до машины по темным улицам был длинным, но обернулся я только один раз.
11
На следующее утро Джиллиан Беккер позвонила мне в восемь пятнадцать и спросила, не удалось ли мне найти «Хагакурэ». Я сказал, что нет, так как прошло всего четырнадцать часов со времени нашего последнего разговора, но если вдруг обнаружу книгу, когда буду доставать утреннюю почту, обязательно ей сообщу. Тогда она напомнила мне, что сегодня день вручения премии «Человек месяца» в «Пасифик клаб». Банкет начнется в час дня, но мы должны прибыть в отель к полудню, и мне следует одеться соответственно случаю. Я ответил, что моя парадная замшевая кобура находится в чистке, но я постараюсь сделать все, что в моих силах. Она спросила, почему я всегда стараюсь сказать что-нибудь легкомысленное. Я ответил, что не знаю, но раз уж Бог наделил меня этим даром, не пользоваться им просто грех.
В десять минут одиннадцатого я подъехал к дому Уорренов и припарковался рядом с темно-серым президентским лимузином. Шофер сидел на переднем сиденье и читал спортивный раздел «Таймс». В гараже на четыре машины рядом с белым «БМВ-633i» пристроился шоколадно-коричневый «роллс-ройс корнише» 1988 года выпуска. Я решил, что «БМВ» принадлежит Джиллиан Беккер. Красный джип Пайка стоял с краю парковки. То есть находился на максимально возможном расстоянии от остальных автомобилей. Даже машина Пайка считалась здесь недостаточно приличной.
Дверь мне открыла Джиллиан Беккер. Она была заметно встревожена.
Им только что звонили еще раз. Звонивший заявил, что они могут причинить вред Мими.
Она провела меня в огромную гостиную. Шейла Уоррен, одетая в белый махровый халат, сидела с ногами в мягком кресле, рядом, на маленьком столике, стоял бокал. Джо Пайк стоял у дальней стены, засунув большие пальцы за пояс джинсов, Мими Уоррен устроилась на большом диване напротив бара. Ее блестящие глаза были широко открыты, выглядела она возбужденной. Из библиотеки вышел Брэдли Уоррен в безукоризненной черной тройке и сказал:
— Шейла. Ты еще здесь. Нам не следует опаздывать.
Я посмотрел на Джиллиан Беккер:
— Расскажите мне о звонке.
— Через полчаса после нашего с вами разговора зазвонил телефон. Сначала звонивший заговорил с Мими, но потом, поняв, что беседует с ребенком, попросил позвать отца.
— Что они сказали, Брэдли?
Брэдли выглядел раздраженным. Он поправил рукава и внимательно посмотрел на себя в зеркало, висевшее над баром. Шейла Уоррен, не спускавшая с него глаз, покачала головой и осушила свой бокал. Брэдли сказал:
— Им известно, что мы продолжаем поиски «Хагакурэ», и это их рассердило. Они добавили, что будут на банкете, посвященном Человеку месяца, и, если мне дорого благополучие моей семьи, мне следует отозвать полицию.
— Сволочи, — выругалась Шейла Уоррен, но ее голос прозвучал не слишком уверенно.
— Они сказали, что им известен каждый наш шаг, что мы полностью в их руках и что, если я сам не понимаю, что́ хорошо для моей семьи, они убьют Мими, — продолжал Брэдли.
Я посмотрел на Мими. Она была в бесформенном шелковом платье, туфлях без каблуков, волосы стянуты сзади в хвост. По-прежнему никакой косметики.
— Звучит устрашающе, — заметил я.
Девочка молча кивнула.
Я повернулся к Брэдли Уоррену. Он аккуратно снимал пылинку с левого лацкана.
— Они именно так выразились? — уточнил я.
— Ну, насколько я помню. А почему вы спрашиваете?
«Никогда не задавайте вопросов вашему работодателю».
— Потому что это звучит слишком театрально. «Сам не понимаю, что хорошо для моей семьи», «им известен каждый наш шаг», «мы полностью в их руках». У большинства известных мне мошенников куда более развитое воображение. Кроме того, сейчас уже никто не сомневается, что это не простое ограбление. Звонки, которые вы получаете, носят угрожающий характер, значит, «Хагакурэ» украли потому, что хотели причинить вред вашей деловой репутации и напугать вас.
Я подошел к большому дивану и сел рядом с Мими. Она наблюдала за происходящим, как золотая рыбка из аквариума: широко открытыми испуганными глазами. Она, видимо, считает себя невидимкой. Впрочем, с такими родителями, как Брэдли и Шейла, это не так уж и трудно.
— А что они сказали тебе, малышка?
Мими хихикнула.
— Ради бога, Мими, перестань, — вмешалась Шейла.
Мими заморгала и совершенно серьезно ответила на мой вопрос:
— Он сказал, что книга нам не принадлежит. Он заявил, что это последнее завещание потерянного сердца Японии и что «Хагакурэ» — это дух Японии.
— Дух, поцелуй меня в задницу, — сказала Шейла Уоррен, встала, взяла свой бокал и подошла к бару. Под халатом на ней явно ничего не было. — Похоже, настало время для божественного момента. Человек месяца! — громко воскликнула она и призывно улыбнулась Джо Пайку: — Ты готов меня посторожить, пока я принимаю душ? Ну ты, крутой!
Джиллиан Беккер закашлялась. Пайк стоял совершенно неподвижно, в зеркальных стеклах его очков отражалась пустая жизнь телевизора после окончания работы станции. Брэдли Уоррен нашел волосок, который следовало поправить. Лицо Мими пошло пятнами. Стоявшая у бара Шейла покачала головой, пробормотала насчет того, что нет настоящих мужиков, и вышла из комнаты.
