Александр Бушков - Пиранья против воров
– Уловил, – сердито сказал Мазур. – Лишь бы вы только на пустом месте не сшили дела...
– Ну, насчет этого – не извольте беспокоиться. Есть опыт. А помимо опыта – есть людишки там и сям. И ежели они, не дай бог, доложат, что те органы, в коих они трудятся, занялись жалобой некоего адмирала... Не надо, душевно вас прошу. Давайте играть честно. Вы для меня поработаете, а я вас, честное слово, не обижу. Уговор?
– Уговор, – пробурчал Мазур.
– Да, как вам Ксюша, юбочка из плюша?
– Ничего, – сказал Мазур.
– Пользуйтесь, не стесняйтесь. – Гвоздь панибратски хлопнул его по колену. – Девочка свою задачу знает, банкет оплачен... Все веселее жить, господин адмирал, на нашей грешной земле...
Мазур решился:
– Есть еще один нюанс... Ваша жена уверяет, что у нее есть какие-то свои соображения по поводу... происходящего. Интересно, какие будут на сей счет инструкции?
Гвоздь ненадолго задумался. Хмыкнул, пожал плечами:
– Ну, что тут... Ну, поговорите, выслушайте со значительным видом. Скажите, что заинтересовались, что обязательно учтете ее соображения... Авось успокоится. Ей тоже нелегко. Ладно, отдыхайте, и чтоб вам завтра ударно работалось...
Он упруго выпрямился, кивнул Мазуру и вышел. Почти сразу же, словно получив команду, вошла Ксюша с подносом, бесшумно опустила его на стол и сообщила с мимолетной улыбкой:
– Ужинать подано.
Вслед за тем привычным движением сбросила через голову черное платьице, оставшись в красном купальнике в обтяжечку. Теми же заученными движениями скинула туфельки, присела на широкий мягкий подлокотник его кресла и промурлыкала на ухо:
– Вы как предпочитаете, чтобы девушка себя вела – разнузданно или застенчиво?
– А инструкции у тебя какие? – спросил Мазур.
– А простые – как захотите, так и делать...
– Ксюша, – тоскливо сказал Мазур. – А ежели я гей?
– А почему ж тогда у вас брюки колом? – фыркнула Ксюша.
Ох уж эти мужские рефлексы... Мазур легонько злился на себя, но как-то по обязанности.
Вопреки его ожиданиям, Ксюша не предприняла никаких действий, ни разнузданных, ни застенчивых. Она попросту перегнулась через его колени, взяла со стола авторучку, чистый листок бумаги и, замерев в довольно неудобной позе, принялась что-то энергично черкать. Закончив, показала листок Мазуру, одновременно приложив пальчик к губам.
Он прочитал про себя: «В первую очередь – магазин „Радость“». Вопросительно поднял глаза. Ксюша, отведя палец от губ, послала ему определенно предостерегающий взгляд, и громко сказала:
– Это уж не мое дело, господин генерал, мы люди исполнительные, что нам приказано, выполняем четко...
Подожгла листок, кинула его в пепельницу и тщательно следила, чтобы догорел – а потом размяла пепел авторучкой. Ничегошеньки не понимавший Мазур запомнил сообщение дословно, но от расспросов воздержался. Во-первых, она определенно намекала на подслушку, а во-вторых, могла и сама не знать подробностей. Что велели, то и передала. Вот только кто велел и зачем? Кабы знать... Две недели – иногда этого ужасно мало, а иногда и чертовски много...
– Я купальник сниму? – прошептала Ксюша на ухо. – Такая жара...
– Снимай, – сказал Мазур без выражения.
Глава седьмая
Ехал рыцарь воевать
Разбудила его Ксюша – уже при полной униформе, в безупречном платье и кружевном передничке, как в лучших домах Лондона. Мазур и не слышал, как она ушла, выспался, несмотря на все сюрпризы, прекрасно. На сей раз девчонка была – само прилежание, никакого намека на эротику. Поставила на стол поднос с завтраком и тут же испарилась.
Зато заявился Котовский – через миг после энергичного стука. Его сопровождал незнакомый мужик лет сорока, без особых примет, этакий весь из себя обыкновенный.
– Жрешь? – жизнерадостно заорал Котовский, плюхаясь в кресло. – Дело хорошее, утречко надо с пайки начинать... Знакомься давай: это вот его светлость Валентин Петрович Хлынов, начальник секретной службы, усек? Работаем, так сказать, бок о бок, в тесном и дружеском согласии, хотя, скажу тебе откровенно, Степаныч, этого мента бывшего по понятиям поиметь полагается рачком или там с доминошками во рту, а не лясы с ним точить...
– Имелка не отпадет? – хмуро поинтересовался Хлынов, тоже садясь и ставя на пол небольшую сумку.
– Валек, я ж шуткую! – развел Котовский ручищами с видом крайнего простодушия. – Человек я простой, воспитанием не обремененный, по приютам я с детства скитался, не имел я родного угла... – пропел он с надрывом, ухмыляясь и гримасничая, но глаза оставались жесткими, злыми. – Коли уж Папа тебе оказал высокое доверие, мне, сирому, только и остается, что хвост поджать. Да и очко на зоне хорошо, от дефициту других щелок, на воле меня твой шоколадный глаз не возбуждает, я уж себе как-нибудь девочку сыму...
Мазур задумчиво смотрел на них. Вряд ли перед ним ломали комедию, и так было ясно, что отношения меж этими двоими далеки от братских и даже приятельских. Гвоздь человек умный – эти двое в жизни не сговорятся, следить будут друг за дружкой не по приказу босса, а по велению сердца...
– Кирилл Степанович, – сказал Хлынов с бесстрастностью аглицкого лорда, шумно раздергивая молнию на сумке. – Вот тут – все необходимое снаряжение. Документы – паспорт, права, корочки лицензированного охранника, дающие право... – Не договорив, он выложил на кресло «Макаров» в темно-коричневой кобуре. – Агентство здесь обозначенное – всецело наше. При малейших недоразумениях или непонятках, звоните туда немедленно – и получите любую помощь. Мобильник. Пейджер. Деньги. Телефонные номера, куда можно звонить помимо агентства – мало ли какая нужда возникнет... Будут вопросы?
– Да нет пока что, – проворчал Мазур, разглядывая документы. – Значит, я теперь – Иванов Кирилл Степанович? Спасибо, что хоть имя-отчество родное оставили...
– Так проще, – сказал Хлынов. – Чтобы не привыкать долго и мучительно к какому-нибудь Анемподисту Федоровичу... Документы вполне надежные. Любая неприятность будет улажена. Только вы уж на рожон не лезьте, пожалуйста...
– Это как? – спросил Мазур.
– Ну, мало ли...
– Исчерпывающе, – пожал плечами Мазур. – Ладно, учту... Вот что, господин Хлынов... У вас есть собственная версия происходящего? Или хотя бы наметки таковой?
Хлынов молчал чуть ли не добрую минуту. Потом с превеликой неохотой ответствовал:
– К сожалению, нет. Такое впечатление, что вмешался какой-то новый, неучтенный фактор.
– Говоря проще, сидишь в жопе, – жизнерадостно уточнил лысый.
Хлынов резко развернулся к нему:
– А вы, любезный, можете какими-то блестящими достижениями на этот счет похвастаться? Или как?
– Ну чего ты сразу в душу с сапогами... – пробурчал Котовский с некоторым смущением. – Согласен, чего там – неучтенная какая-то паскуда... Ничего, пусть нам его Степаныч вычислит, а уж я у него на спине фестончики вырежу...
– Я вам еще нужен, Кирилл Степанович? – хладнокровно осведомился Хлынов.
– Пожалуй, нет пока, – сказал Мазур.
– Тогда я, с вашего разрешения, удаляюсь.
– Петух ставленный, – сказал Котовский, едва за его коллегой захлопнулась дверь.
– Не любишь ты его, а? – хмыкнул Мазур.
– Мент есть мент, Степаныч. Поглядел бы я на тебя, если б ты с мое за колючкой погостил... Папа говорит, тебе в город понадобилось?
– Работать надо, – сказал Мазур. – Отвезешь?
– О чем базар. Может, тебе персональные колеса выделить?
– Это потом, – сказал Мазур. Покачал на ладони кобуру. – Патроны хоть боевые?
– Обижаешь, Степаныч, Папа с тобой честно играет. Ты уж его не подведи, родненький. Он у нас человек простой – за хорошую работу и платит хорошо, а вот ежели напортачишь или на измену тебя пробьет – я о тебе заранее рыдаю горючими слезищами...
– Учту, милый, – сказал Мазур. – У тебя что, собственных соображений и в самом деле нет?
Лысый верзила поерзал в мягком кресле, шумно причмокнул, с деланно бодрой улыбкой пожал плечами:
– Папа достает, теперь ты взялся...
– Друг ты мой единственный, – задушевно сказал Мазур. – Ты меня убедил. Я хочу сработать хорошо. А потому давай серьезно к делу подходить.
– Да понимаю я...
– Тогда?
– Полная непонятка, – сказал Котовский серьезно и зло. – Я в этом городе, чтоб ты знал, живу давненько, чуть ли не с младенчества – ну, понятно, с перерывами на экскурсии по холодным краям... И будь это в моих способностях, в моем опыте, я бы давно этого гада вывел на свет, держа за яйца... Но вот не получается, хоть ты меня зарежь. Отсюда проистекает, что искать надо где-то в другом месте. Для того именно тебя, хороший мой, и позвали.
– Циничный вопрос, – сказал Мазур. – Мог бы этот ваш Хлынов выйти на закоперщиков, но промолчать? По всяким причинам...
– Да нет, шалишь, – без раздумий откликнулся Котовский. – Я бы непременно узнал. Системка отлажена, знаешь ли... Хоть я его терпеть ненавижу, мента ссученного, но могу тебе сказать авторитетно: божусь за пидараса, что и он ни черта не раскопал...
