Александр Тамоников - Умереть дважды
Крымов достал из папки лист, на котором были вписаны фамилии бойцов боевой группировки ГУБТ, или подразделения спецназначения «Вулкан»:
– Мы вчера обсудили ситуацию, что сложилась на данный момент в Афганистане. И по пилотам, и по грузу. Пришли к выводу, что за «речку» придется перебрасывать три группы – соответственно «Орион», «Мираж» и «Алтай». В принципе, как и предполагалось изначально. «Орион» мы предлагаем использовать в акции по освобождению экипажа разбившегося самолета. «Мираж» – в поиске и эвакуации секретного оборудования. «Алтаю» отводится роль резервной группы. В случае необходимости она либо поддержит действия «Ориона» – все же штурм базы талибов дело непростое, – либо, если Тимохин разберется сам с Тургаем в Галистане, прикроет работу «Миража». На перевале Радан тоже могут возникнуть трудности. Там территория контролируется недобитками Джумы Наджиба, а как известно, нет ничего опасней раненого, обозленного зверя. Третий вариант – усиление бойцами «Алтая» групп «Орион» и «Мираж». Окончательное решение целесообразней принимать на месте. Руководить операцией «Афганский рейд» предлагаю назначить себя. Управление действиями групп осуществлять у района дислокации «Алтая» либо, в случае разделения группы, с позиций работы «Миража».
– Я вот ночью думал, а хватит ли нам двадцати двух бойцов трех групп для практически одновременной отработки двух целей? – проговорил генерал. – Причем одну из них наверняка придется брать штурмом. Я имею в виду базу Тургая в Галистане. Двадцати двух с учетом Крымова, чье присутствие в Афганистане еще под вопросом.
– Давайте планировать к переброске всю группировку, – сказал Тимохин. Это двадцать девять человек с учетом полковника Крымова. И в резерв выводить «Град»! А вообще-то, что-либо планировать без информации по базе Тургая бесполезно. Нам надо знать, что она собой представляет, насколько укреплена, сколько боевиков постоянно находится в селении. Нужна схема кишлака с указанием резиденции Тургая и места содержания наших пилотов. Эту информацию мы можем получить только от Пуштуна. К тому же обстановка может измениться в любую минуту. Духи часто и тайно перемещают своих пленных из кишлака в кишлак.
Феофанов поднялся:
– Согласен! Ждем сеанса связи с Акрани. Теперь о блоках, находящихся в контейнерах. Их прямое предназначение мне так и не удалось узнать, что говорит о высочайшей степени секретности, наложенной на них.
– Да, видимо, очень ценные цилиндры… – задумался Крымов. – Кстати, те ребята, что упаковали их в контейнер, объяснили, как извлечь эти блоки?
– Объяснили. Каждый контейнер имеет свой код. Первые четыре цифры – номер груза, 0075, две другие мы узнаем непосредственно перед вылетом. При правильном наборе кода контейнеры раскроются, как чемоданы; в каждой половине будет по ящику. В ящике по два цилиндра. Нам передадут специальные бронированные ранцы, в которые следует вложить цилиндры. Весят они немного, по габаритам небольшие, никакой трудности для переноски не составят. По крайней мере так утверждают специалисты, занимавшиеся загрузкой блоков в контейнеры.
– А какая-нибудь дублирующая система самоликвидации не включится, как только мы откроем ящики? – спросил Тимохин.
– Нет. Зачем? Если была бы эта дублирующая система, нас бы за секретным грузом не посылали. Духи нашли бы контейнеры, взломали их и отправились бы к Аллаху вместе с остатками цилиндров. Дублирующая система для груза 0075 не предусмотрена.
– Что ж так спецы по сверхсекретным блокам лоханулись? Или обеднели настолько, что на дублирующую систему денег не хватило? Разворовали бабки в вышестоящих кабинетах?
– Не следует ерничать, Александр Александрович, – нахмурился Феофанов. – Никто ничего не разворовал, просто не был просчитан вариант возникновения неисправности на борту самолета, способной привести к авиакатастрофе. Кстати, члены комиссии ВВС до сих пор не могут понять, почему вдруг исправный, еще не старый, только что прошедший плановое обслуживание и тщательную проверку перед вылетом самолет потерпел крушение.
– А пилоты не могли имитировать катастрофу? – прищурился Крымов.
– Нет. Почему, не скажу – не знаю, но в штабе ВВС полностью исключают данную версию. Как понял, специально сбить курс не позволила какая-то наземная система. И только в случае реально возникшей аварийной ситуации могло произойти то, что произошло. В общем, что-то в этом роде.
– Понятно! Остается одно – пожелать летчикам продержаться какое-то время, пока мы не вытащим их из Афгана.
Генерал посмотрел на часы:
– 11.45. Что-то молчит Шакур…
– Значит, не обеспечена безопасность связи. Прицепился к Пуштуну какой-нибудь дух – и кранты. «Спутником» не воспользуешься. Будем ждать. Сейчас без него мы, как без рук!
Феофанов улыбнулся:
– Помнится, Саша, при проведении операции «Охота» ты в чем только не подозревал Пуштуна и настаивал на автономной работе... Тогда он тебе был не нужен. Хотя исключительно благодаря его работе «Ориону» удалось ликвидировать Абадзе и вернуть на родину четверых девушек.
– Знаете, Сергей Леонидович, кто старое помянет, тому...
– Знаю, знаю… Предлагаю сделать перерыв. Перекурить, выпить по чашке кофе. Дальше приемной прошу не уходить, разве что в туалет. Во время сеанса связи с Пуштуном все должны находиться в кабинете.
Офицеры поднялись, вышли в приемную. Старший прапорщик Ларинов тут же начал готовить кофе. Тимохин закурил, Крымов, достав сигареты, бросил пачку обратно в карман. Это не укрылось от всевидящего ока помощника начальника Главного управления.
– Что это с тобой, Крым? Никак курить бросил? Или с перепоя не в кайф!
Крымов изобразил возмущение:
– Чего? Ты, Вася, говорить говори, да не заговаривайся. Какой еще перепой?
– Ну как же? Вы же вчерась сына Шепеля обмывали? – заговорщицки подмигнул Ларинов.
– Ну и что?
– Ничего! Вот и говорю – перепой, наверное, вышел, а с бодуна никакая сигарета не пойдет. Может, тебе минералки налить, а, Крым? Немного, но полегчает. А могу и коньяку плескануть. Втихаря. Здоровье в момент поправишь!
– А не пошел бы ты, Вася?
– Да я-то пойду, Вадим Петрович, мне что; это тебе мучиться. Но ладно, вот ваш кофе, господа полковники, а я к генералам.
И Ларинов выставил на стол две чашки крепкого ароматного напитка.
Крымов мотнул головой:
– Ничего не прет. И черт меня попутал повестись вчера на разводы Шепеля!
– А как, кстати, Миша развел тебя? – улыбнулся Тимохин.
– Да как пацана. Вышли из клуба. Пошли через часть, я спросил его насчет тестя. Мол, теперь за сына наверняка новый внедорожник отвалит. Мишка: «Чего там внедорожник – коттедж дарит!» Сказал: как жена из роддома выйдет, так документы и оформят. Хорошо иметь богатых родственников, говорю я. А Шепель погнал о том, что он независим, ни копейки у тестя, нефтяного магната, не берет. Вот только от бутылки настоящего французского коньяка отказаться не смог. А коньяк, типа, с нашей бурдой, что в магазинах продается, ни в какое сравнение не идет. Только попробовав, мол, понимаешь, что такое реальное фирменное пойло. Я говорю: туфта все это. С одного, мол, крана льют. И у нас, и в Европе. Шепель и предложил попробовать. А пили хоть и понемногу, но часто, развезло слегка. Ну и согласился сдуру. Пришли к Мишке домой, он черную бутылку на стол, два фужера, тарелку с порезанным лимоном. С пробкой возня вышла: бутылка же запечатана, не то что у нас, по всем правилам. Ну, Шепелю надоела возня, он и срубил ладонью горлышко. И тут, Саня, скажу тебе, я в натуре врубился, что пьем мы обычно отстой.
– И с чего это ты врубился?
– Аромат, Саня! Такой по кухне пошел аромат, что охренеть. Мишка разлил в фужеры граммов по пятьдесят, сказал, не глотать. Смаковать. На вкус пойло мягкое, но крепкое. Пьется легко. Привкус приятный. По первой отсмаковали, а потом, как по макушкам ударило, пили по полной. И усидели пузырь стоимостью чуть ли не в три штуки евро.
Тимохин удивился:
– Это кто тебе сказал, что коньяк стоит три тысячи евро?
– Как кто, Шепель твой. Мы ж с ним вдвоем пили.
– А! Тогда понятно!
– Что, думаешь, на такие бабки французский коньяк не потянет?
– Точно не скажу, но думаю, Мишка от балды цену назвал. Ему бутылку тесть подарил?
– Да.
– А когда что-то дарят, то цену подарка не называют.
– Ну и хрен с ним. Но пойло, я скажу тебе, шикарное, если, конечно, не жрать его стаканами. А иначе мы не умеем. Оттого и ломает всего. От водки я часам к десяти поутру, бывало, как огурчик, а «француз» с его ароматом до обеда держит, и кто знает, сколько еще продержит.
– Тошнит?
– Временами…
– Сходи в туалет – и два пальца в рот!
– А потом над толчком зависнуть? Феофанов спросит, где у нас начальник отдела спецмероприятий? А Ларинов доложит: извините, мол, Сергей Леонидович, полковник Крымов блюет-с! Ты этого хочешь?
