Стивен Хантер - Сезон охоты на людей
– Но ведь его мотель находится возле «Балтимора-западного»...
– Это по данным кредитной карточки. У него что-то есть с собой, какой-то сверток. Может быть, он собирается что-нибудь сделать с ним.
– "Синий-два", вас понял. Просто уцепитесь за него и ничего не предпринимайте.
Они следили за Бобом, а тот, ничего не замечая, ехал по шоссе с ограниченным движением к центру Балтимора, углубляясь в самое сердце города. Он миновал Телевижн-хилл с его гигантскими антеннами, вокзал, потом редакцию «Балтимор сан» и наконец съехал с эстакады на густо обсаженную деревьями улицу – Президент-стрит, которая уходила от центра города на восток.
– Он поворачивает налево, – доложил «Синий-два». – Это, э-э... Это Флит-стрит.
– Судя по карте, он направляется в сторону Феллз-пойнт.
– Какого черта ему там нужно? Он что, собирается сниматься на киностудии «Джон Уотерс»?
– Прекратите посторонние разговоры в эфире! – рявкнул Бонсон. – Оставайтесь с ним. Я еду и очень скоро буду в городе.
Люди знали, что Бонсон и его радиослужба располагались в ангаре аэропорта «Балтимор-западный» немного южнее города. Оттуда в это время суток было меньше двадцати минут езды, при условии, что в туннеле не будет никаких пробок.
Боб свернул на Флит-стрит, и движение стало немного оживленнее. Он не смотрел по сторонам и не замечал ни белого, ни черного микроавтобусов, которые держались неподалеку от него с тех пор, как он, еще за городом, выехал на шоссе.
Он миновал Феллз-пойнт, где было полно баров, теснились автомобили и кишели подростки и всякое отребье – вероятно, это был центр ночной жизни города, – и поехал дальше. Проехав километра три-четыре, он свернул на отходившую под углом невзрачную улицу Бостон-стрит.
– "Синий-один", это «синий-два». Движение становится слабее. Он направляется по Бостон-стрит в сторону доков. Я хочу остаться на Флит-стрит и двигаться параллельно, а объект передать «синему-три». Пусть они подойдут к нему поближе, сохраняя безопасное расстояние.
– "Двойка", вас понял, – сказал наблюдатель из второй машины.
Теперь, когда микроавтобус, уже давно ехавший следом за Суэггером, умчался по другой улице, а в отдалении показались неторопливо приближавшиеся фары другой машины, которая до сих пор вообще не появлялась в поле зрения, объект никак не мог догадаться, что за ним следят. И, что куда важнее, ничто в его поведении не выдавало человека, находившегося под колпаком, но сумевшего «спалить» своих пастухов: он не лез в гущу уличного движения, он не включал правый поворотник перед тем, как свернуть налево, он не поворачивал без подачи сигналов. Он просто спокойно ехал вперед, направляясь к какому-то неизвестному месту назначения.
Но, миновав два больших жилых дома, стоявших справа от дороги на берегу гавани, он начал притормаживать, как будто что-то искал.
Это была заброшенная индустриальная зона с полуразрушенными безлюдными промышленными зданиями, нефтехранилищами для разгрузки танкеров и просторными бесплодными пустырями, которые вряд ли могли иметь какое-то определенное назначение, но тем не менее были обнесены сетчатыми заборами. Здесь проезжало очень мало автомобилей и почти совсем не было пешеходов; это была проклятая территория, где днем, возможно, кто-то и работал, но по ночам не оставалось ни души.
Машина номер два находилась в добрых ста метрах от Суэггера, когда тот свернул направо по другой улице – она называлась Южная Клинтон-стрит, – которая уходила еще ближе к докам и причалам. «Двойка» не последовала за ним, а продолжала ехать прямо. Но ее наблюдатель сразу же уведомил первую машину, двигавшуюся параллельно по Бостон-стрит, и та, не теряя времени, свернула направо и оказалась на той же улице, которую почему-то облюбовал Боб.
– "Двойка", я принял его, – сообщил наблюдатель.
– Отлично. Я чуть-чуть покатаюсь здесь и вернусь к нему на хвост.
– Хорошая работа, – вмешался Бонсон. – Сейчас я уйду со связи. Мы подъезжаем к туннелю.
– "Синий-один", я его не выпущу.
– Свяжусь с вами, как только мы выйдем из туннеля.
Первая машина сохраняла разрыв в сто с лишним метров от пикапа Суэггера, который теперь все так же не спеша ехал по пустынной Южной Клинтон-стрит. Справа вдруг показался гигантский строящийся военный корабль, весь серый и ярко освещенный дуговыми лампами – ради безопасности и пущего эффекта. Боб миновал его, миновал банк, несколько маленьких ресторанчиков, предназначенных для местных рабочих, а затем остановился на обочине дороги.
– Проклятье! – воскликнул наблюдатель «двойки». – «Сгорели». Проклятье!
Его водитель начал было притормаживать, но наблюдатель был высококлассным профессионалом.
– Нет-нет, поезжай дальше. Спокойно проезжай мимо него. Когда поравняешься, не пяль на него глаза, даже не думай о нем – он может почувствовать, что им интересуются. Я прячусь.
Машина проехала, не снижая и не прибавляя скорости, а наблюдатель скользнул с сиденья на пол, так как отлично знал, что машина, в которой сидит только один водитель, вызывает гораздо меньше подозрений. Скорчившись, он нажал кнопку «передача».
– "Синий-три", вы меня слышите?
– Да, я только что проехал перекресток Бостон-стрит и Южной Клинтон-стрит. Стою у обочины.
– Значит, так, он остановился. Мы проезжаем мимо; выезжайте сюда и встаньте на большой дистанции. Не включайте свет. Переходите на приборы ночного видения и следите за его действиями.
Головная машина миновала изгиб дороги, оставив справа несколько гор угля, приготовленного к погрузке, и остановилась, потеряв из виду замершую на обочине машину.
– "Двойка", говорит «третий». Я нахожусь на месте и вижу его через ночные очки. Он просто сидит в машине и чего-то ждет. Мне кажется, что он выключил двигатель. Нет-нет, он выключил свет... потом тронулся... поворачивает... Ну вот, я потерял его.
– Все понятно, он решил куда-то занырнуть.
– Дайте сводку, – послышался голос Бонсона, который выехал из туннеля и теперь находился на этой стороне гавани.
– Сэр, он только что въехал в какой-то двор в складском районе за доками. Совсем рядом с Бостон-стрит. Мы держим его под наблюдением.
– Я как раз нахожусь на Бостон-стрит. Куда нам ехать, на восток или на запад от Девяносто пятого шоссе?
– На запад. Проедете около полутора километров и снова поворачивайте налево, на Южную Клинтон-стрит. Я стою на обочине с выключенными огнями как раз возле этого поворота. «Двойка» – на другой стороне, за изгибом шоссе. Мы оба находимся примерно в километре от того места, где он устроил себе привал.
– Хорошо, выезжайте мне навстречу по одному с двухминутным интервалом. Встретимся в двухстах метрах от этого места на моей стороне. «Тройка», вы идете первыми, потом с другой стороны подъедет «двойка», а я присоединюсь к вам. Огни держите включенными на тот случай, если он наблюдает за дорогой. Если он увидит машины без света, то может начать стрелять, а стрелять он умеет.
– Сэр, честно говоря, я не думаю, что он видит хоть что-нибудь. Он либо в отключке, либо в своем собственном мире. Он даже не покрутил головой, когда остановился. Он просто ищет какое-нибудь пустое место.
– Через несколько минут мы все точно узнаем, – сказал Бонсон.
Как раз в этот момент его машина свернула налево и затормозила позади одного из микроавтобусов.
* * *Боб остановил машину слева от безмолвного здания из рифленых металлических листов, забравшись как можно дальше от дороги. Он немного посидел за рулем, осматриваясь. Вокруг царило безмолвие; не было здесь и никакого ночного сторожа. Это был склад для перегрузки зерна, но поблизости не стояло ни одного судна. Боб видел мерцающие огни на гладкой спокойной воде, а над водой – яркую иллюминацию города. Но здесь не было ничего, кроме автомобилей, стремглав вылетающих из находившейся неподалеку горловины туннеля – особого мира, зажатого в бетонные стены.
Он вышел из машины, взяв с собой завернутую картину, мощный фонарь – вернее, маленький переносной прожектор – и большие кусачки, и направился к складу. Дверь была заперта на огромный висячий замок, однако петли оказались куда слабее, и кусачки быстро справились с ними. Неповрежденный замок, украшенный аккуратными кусочками разрубленного железа, упал на землю. Суэггер открыл тяжелую дверь и вступил в пространство, которое, как казалось в темноте, было разделено на обширные отсеки, теперь в основном пустые. В воздухе висела зерновая пыль, главным образом от пшеницы, хотя он улавливал и запах соевых бобов.
Суэггер шел по темному складу, и звук шагов его тяжелых ботинок по кирпичному полу гулким эхом разносился по зданию. Наконец он добрался до середины помещения. Там он остановился возле колонны, рядом с которой находилась, закрытая решеткой водосточная яма, и включил фонарь. Луч света обежал помещение, но не обнаружил ничего интересного, кроме обширного пустого пространства, эффектных теней, огнетушителей, выключателей освещения, каких-то шкафчиков и больших корзин. Боб подошел к стене, взял одну из корзин, отнес ее на середину и поставил там. Потом он положил фонарь на пол, направив его в ту сторону, где оставил пакет. Фонарь смотрел на картину холодным белым глазом.
