Ученье свет - Дмитрий Ромов

— Давай, — кивнул позеленевший от злости Раждайкин своему Артуру. — Уводи его. Туда, к крысам поближе.

Артур молча кивнул и выжидательно на меня уставился.

— Вставай, — поморщился майор. — Или хочешь, чтобы тебя на руках поносили? Это можно. Но у этого и последствия могут быть соответствующие.

Зазвонил телефон и Раждайкин чуть изменился в лице. Звонил явно кто-то из начальства. Он приложил мобильник к уху и ответил. Из телефона сразу заорали. Заорали так, что звуки голоса разнеслись довольно далеко. Правда, слов было не разобрать, но, судя по тону, начальство разозлилось ни на шутку.

— Виноват, — один раз сказал Раждайкин, а остальное время молча слушал, что ему говорят старшие товарищи.

Наконец, разговор закончился. Майор сохранил непроницаемость и внешнее спокойствие.

— Началось? — дружеским тоном поинтересовался я.

Он не ответил. Посидел немного, задумчиво меня разглядывая и, наконец, сказал:

— В общем так, хорошо подумай, Сергей. Я всё тебе объяснил. Есть фоторобот или нет, совсем неважно. Важно то, что ты точно не выкрутишься. Я тебе обещаю. Гарантирую. Поэтому даю на раскачку один день. Послезавтра следственные действия будут направлены против тебя. Или не будут. Зависит от твоего решения. На сегодня это всё. Артур, вышвырни его за ворота.

Артур не проявил никакого удивления. Он отдал мне телефон и деньги, довёл до ворот и… и всё. Я вышел наружу. На свободу с чистой совестью. В чём заключался секрет этой свободы я точно не знал, но несколько вариантов объяснения у меня появилось.

Я повернул в сторону центра и зашагал подальше от этого завода. На обратной стороне дороги я увидел знакомую машину и помахал рукой. Она отделилась от обочины, развернулась и, подъехав вплотную, остановилась рядом со мной.

— Такси на Дубровку заказывали? — донёсся до меня голос водителя из открытого окна.

— Наши люди за хлебом на такси не ездят, — усмехнувшись, ответил я.

5. Тусовщик, блин

Я огляделся по сторонам. Дорога была пустынной, пешеходы здесь явно не подразумевались, и никто, казалось не видел и не смог бы рассказать о нашей встрече.

— Ну давай, давай, не стой, — донеслось из машины.

Я забрался на переднее сиденье и захлопнул дверцу.

— Здравствуйте, — сказал я. — Здравствуйте, Александр Николаевич. Какая неожиданная и радостная встреча.

— Неожиданная? — широко улыбнулся Чердынцев. — А я думал, ты ждёшь не дождёшься, чтобы встретиться и поблагодарить.

— Так это вы меня вырвали из пучины морской? — усмехнулся я. — Большое вам человеческое спасибо. А то в компании Альберта Маратовича Раждайкина было, скажем прямо, невесело. Расскажите, пожалуйста, как вам удалось так быстро меня выдернуть.

— В нашем деле важно, с кем ты водишь дружбу и с кем приятельствуешь, — ответил он.

— Похоже, у вас могущественные друзья.

— Да, это точно, — согласился он. — Люди серьёзные, ответственные и всеми уважаемые, — Например, господин Назаров. Старший. Ты знаком с его сыном.

— Знаком, знаком, — подтвердил я. — Мы, кстати, куда едем? До областной больницы не подкинете? А то я и так припозднился. Надо же маму забрать.

— Вот ты какой, Краснов, — снова засмеялся Чердынцев. — Дай тебе палец, так ты же по локоть отхватишь, а то и по плечо. Ладно, так и быть, доедем до областной больницы. Правда, из-за тебя у меня все планы полетели.

— И не говорите. С планами одно расстройство.

Я кивнул и набрал мамин номер.

— Серёжа, привет! — ответила мама. — Меня выписали, скоро приеду.

— Погоди, погоди, — воскликнул я, — я уже еду, уже в пути.

— Да зачем⁈

— За тобой. Скоро буду!

Поговорив, я повернулся к Чердынцеву.

— Мало было выцарапать тебя из загребущих лапок Раждайкина, — сказал он и покачал головой, — и подвезти до больницы, ещё, наверное, и в цветочный магазин попросишься.

— О, да, точно! Не знал, как намекнуть.

— Вот-вот я об этом и говорю. Непонятно только, что ты-то дашь взамен? Тёплую улыбку и доброе слово?

— Доброе слово в наше время не так уж мало значит, — заметил я.

— Доброе слово в любое время значит немало, но помимо добрых слов должны быть и добрые дела. Понимаешь мой намёк?

— Да какой уж тут намёк-то? — усмехнулся я. — По-моему, вы говорите максимально прямо, безо всяких намёков.

— Ну я-то говорю, а ты всё молчишь.

— Я не молчу, а тихо поражаюсь вашим невероятным возможностям. Быстро вы меня отбили.

— Быстро не значит просто.

— Расскажете?

— Я сделал несколько снимков у школы, и у меня получился неплохой репортаж с места события. Я сфотографировал, как товарищ Раждайкин размахивал удостоверением, как в сопровождении штатских лиц засовывал тебя в одну из двух машин и увёз. Получилась, может быть, не слишком профессиональная, но с познавательной точки зрения очень даже толковая серия фоточек.

— Неплохо, — согласился я.

— Неплохо? — покачал головой Чердынцев. — Не неплохо, а прекрасно! Номера этих автомобилей были нам известны, и это продемонстрировало, что товарищ Раждайкин проводил не официальную операцию, а действовал в сотрудничестве с Усами и его ЧОПом.

Чердынцев замолчал и вопросительно посмотрел на меня.

— Это действительно было очень круто, — похвалил его я.

— А другой товарищ, — продолжил он, — Назаров-старший, не твой школьный приятель, а его папа, владеет целой сетью федеральных телеграм-каналов. Улавливаешь?

— Сетью ручных блогеров, — кивнул я.

— Ручных блогеров, — подтвердил Чердынцев. — И эти ручные блогеры с огромным удовольствием начали разгонять новости о беспределе, творящемся в нашей области. И не где-нибудь, а прямо в центре города, у школы, на глазах у детей. Настоящий бандитизм в духе ревущих девяностых.

— Лихих девяностых, — поправил я.

— Хорошо, — засмеялся Чердынцев, — лихих. Ну а дальше всё закрутилось. В областную администрацию один за другим посыпались тревожные сигналы о происходящем в наших краях, и, соответственно, руководителю ведомства, к которому относился товарищ Раждайкин, были адресованы очень неприятные вопросы. А учитывая, что наш губер с Щегловым на ножах и только ищет повода, чтобы его сковырнуть, сам можешь оценить гениальность операции.

— Да, не