Владимир Гурвич - Федеральный наемник

Я кивнул головой. Это была вторая удача за ночь; если бы они нас засекли, то сделали бы из наших тел друшлаги; по крайней мере количество дырок в них было бы ничуть не меньше.

Мы спустились вниз еще на несколько сот метров. Внезапно Али остановился.

— Дальше я не пойду, в долине много войск, а я стараюсь не встречаться с солдатами. Ни с вашими, ни с теми. Ты пойдешь прямо и выйдешь к главному шоссе. До него не больше двух километров.

— Спасибо тебе, очень рад был познакомиться.

Я полез во внутренний карман куртки, где у меня находился бумажник. Али догадался о моих намерениях. И отрицательно закачал головой.

— Мне ничего не надо от тебя. Попробуй остаться в живых. Если получится, дай знать. Мне будет спокойней жить, если я буду знать, что ты еще ходишь по земле. Хотя бы напиши. Почта к нам нерегулярно, но доставляется.

— Я напишу, — пообещал я.

— Никто лучше тебя не умеет смотреть на горы. Мы бы составили замечательный дуэт, я всегда жалел, что мне не хватает партнера. Жаль, что мы больше не увидимся.

— Кто знает.

Али ничего не сказал, но я буквально ощутил его мысленный ответ.

Настал черед прощаться с Ахмедаом. Он подошел ко мне, протянул руку.

— Спасибо тебе, я не забуду, что ты для меня сделал, — сказал он.

— Передай привет жене. Мне понравились твои мальчики, замечательные ребята, — сказал я.

— Да, ребята хорошие. А привет жене я обязательно передам.

Пока мы прощались, я заметил, что за все это время он ни разу не посмотрел мне в лицо. Глаза Ахмеда смотрели вроде на меня, но при этом куда-то в сторону, и я никак не мог поймать его взгляда.

Мы пожали друг другу руки, затем я коротко попрощался с водителем «Жигулей». У меня мелькнула мысль, что надо хотя бы перед расставанием узнать, как его зовут. Но затем подумал: а собственно зачем, по-настоящему мы не сказали друг другу ни слова.

— Ну все, мы пошли, — сказал Али. — Скоро рассвет.

Все трое двинулись в сторону гор. Я наблюдал за ними, пока они не скрылись в темноте, затем стал спускаться дальше.

Я находился в довольно густом лесу, который рос у подножия горы и, по словам Али, тянулся дальше на несколько километров почти до самого шоссе. Это устраивало меня, так как позволяло подобраться к дороге незамеченным.

Я шел по тропинке, стараясь производить как можно меньше шума. Иногда я замирал на месте, прислушиваясь к долетающим до меня звукам. Внезапно я насторожился, я вдруг услышал слишком громкий шелест листвы. Конечно, это мог быть гуляющий в ней ветер, однако на всякий случай я быстро сошел с дорожки и спрятался за густым кустарником.

Скучать в укрытии мне долго не пришлось, буквально через пару минут я увидел слегка размытые темнотой очертания двух человеческих силуэтов. Они мне были хорошо знакомы, ибо расстался с ними буквально только что. В спешащих двух фигурах я легко признал Ахмеда и его молчаливого спутника.

— Он где-то рядом, — услышал я голос Ахмеда. — Смотри вокруг внимательно.

— А если он затаился где-то здесь, — весьма здраво предположил его спутник. — Вдруг он что-то заподозрил. Может, не стоит его искать, вернемся назад.

— Вряд ли он нас заподозрил. После того, как он спас мне жизнь, он уверен, что я ничего ему не сделаю. Дурак, ты, такой случай больше не появится. Тебе что не нужны доллары. Я видел, он ими напичкан, как рис приправой. Давай разделимся, я пойду вправо, а ты — влево.

Молодой парень пошел прямо на меня. Уже немного рассвело, и я отчетливо видел, что в руке он сжимает пистолет. Моя позиция было очень удобной, я находился от него всего в нескольких метрах, хорошо мог разглядеть все его действия, он же не подозревал, что я совсем рядом и наблюдаю за ним. Он сделал нерешительный шаг вперед и вошел в заросли.

И сразу же запутался в них. Я встал, неторопливо ударил ему по руке, его пистолет упал к моим ногам. Я нагнулся, чтобы поднять его, и этим постарался воспользоваться мой противник, он достал из-за пояса нож и попытался ударить меня им. Но я уже успел поднять оружие и выстрелил.

Пуля пробила ему живот, тот отчаянно закричал, призывая на помощь Ахмеда. Я спрятался за деревом, ожидая, когда тот прибежит. Ахмед не заставил себя ждать, я увидел, как мчится он к раненному сообщнику. Он нагнулся над ним, но тот вдруг затих. Почему-то я был уверен, что для него все кончено. Ахмед тоже понял это.

— Я убью тебя, слышишь ты, шакал, сын шакала! — заорал он. — Где ты, выходи?

— Я здесь, — сказал я, делая шаг из-за дерева.

Ахмед поднял пистолет, но делал он это слишком медленно. Я по давно усвоенной привычке дважды выстрелил с бедра.

Я не разучился стрелять, пули кучно, словно в мишень, легли в его живот. Тот схватился за раненное место обеими руками, выронив пистолет. Несколько секунд он стоял в такой позе неподвижно, затем упал на колени.

Я подошел к нему. У Ахмеда еще оставались силы, чтобы поднять голову и с ненавистью взглянуть на меня.

— Ты убил моего брата, — прохрипел он.

— Я не знал, что он твой брат. Ты сам в этом виноват. Зачем ты это сделал?

— Мне понравились твои деньги. Они бы мне пригодились больше, чем тебе. Ой как больно, я никогда не думал, что это будет так больно. — вдруг простонал он. Ахмед уже не мог стоять на коленях и упал на спину.

— А где Али?

Ахмед ничего не ответил, но его взгляд все рассказал мне о судьбе пастуха.

— Я перевяжу тебя, — сказал я.

— И бросишь меня тут подыхать. Я воевал, я видел, после таких ран не выживают.

В этом он был прав, он был обречен. Я не собирался его тащить на себе в больницу хотя бы потому, что не смог бы вразумительно объяснить, где и как получил Ахмед ранения. Впрочем, я бы в любом случае не стал этого делать.

— Будь ты проклят, пусть обрушатся на тебя все несчастья мира, — собрал Ахмед остатки своих сил для произнесения страшного проклятия в мой адрес. — А теперь добей меня, — вдруг попросил он.

В той ситуации, в какой он оказался, это была единственно просьба, которую я мог для него исполнить. Я поднял пистолет. Раздался выстрел.

Я постарался как можно быстрее удалиться от этого печального места. И, как оказалось, сделал это своевременно. Звуки выстрелов привлекли внимание военных, я слышал их голоса. Наряд из двух солдат прошел совсем рядом со мной. Я переждал, пока он окажется на почтительном расстоянии, затем продолжил свой путь.

То, что случилось, меня удивило и не удивило. Подозрения о том, что Ахмед способен на подобные действия возникли у меня еще у него в доме, когда я заметил, как жадно смотрит он на мои деньги. И пока мы карабкались по горам, я старался сохранять бдительность. Я провел в этих местах достаточно много времени, чтобы не знать нравы местного населения, двуличие и коварство здешних людей. И все же до конца я так их и не изучил, так как после того, как я спас его от верной гибели, был почти уверен, что он не станет поступать таким вот неблагодарным способом. И лишь при прощании у меня вновь возникли подозрения.

Невольно я вспомнил двух маленьких детей с черными большими глазами. Узнают ли они когда-нибудь, как погиб их отец. Да и нужно ли им это знать? И все же я не мог отмахнуться от мысли о том, что для Ахмеда оказалось очень легко пойти на ограбление и убийство спасшего его от смерти человека. Судя по его поведению никаких угрызения совести он не испытывал, вид чужих денег заслонил ему все. У таких, как он, нет никаких внутренних барьеров для проявления зла. И потенциально они не просто опасны, они представляют для всех гигантскую угрозу.

Мой путь вниз пересекал ручей. Я встал на колени, сделал несколько глотков студеной чистой воды, потом умылся. Спуск заканчивался и пора было подумать, что делать дальше?

Через полчаса я вышел на опушку леса. В нескольких сот метров проходила большая трасса. По ней двигались войска. Машины то большими, то поодиночке то и дело проносились асфальтовому треку. Они ехали очень быстро, явно опасаясь засады боевиков. И между прочим, правильно поступали, так место для нее тут было очень подходящее — вдоль трассы на много километров тянулся густой лес. Сделал несколько выстрелов — и исчез в нем, словно тебя и не было.

Конечный пункт моего маршрута была столица республики, которая находилась в руках боевиков. Кроме меня туда устремлялся и основной поток федеральный частей. Но такие попутчики меня совсем не устраивали. Что я буду говорить бесчисленным проверяющим с их стороны, поверят ли они в мою легенду? Среди документов, которыми снабдил меня Сулейман, была справка о том, что я являюсь жителем этого города. Но не вы зовет ли она лишь дополнительные подозрения?

Ситуация усугублялась тем, что по моим сведениям где-то неподалеку находился отряд, в котором я когда-то имел честь служить и из которого я был с позором изгнан. А если я столкнусь носом к носу с бывшими сослуживцами? Они-то уж не поверят никаким моим липовым справкам, сколько бы печатей на них не было бы наляпано. Я уж не говорю о том, что меня просто многие знают в армии. Когда-то имя мое было там достаточно популярно, чем я, чего скрывать, весьма гордился. Но теперь эта прежняя известность оборачивалась против ее носителя, делая меня более уязвимым.