Дик Фрэнсис - Перекрестный галоп

Какое-то время мы ехали в полном молчании.

— Почему ты не сказала мне, что замужем? — спросил я.

— Разве это имеет какое-то значение?

— Может, и имеет.

— Но что именно? Тот факт, что я замужем, или то обстоятельство, что муж мой вдвое старше меня?

— И то, и другое.

— Знаешь, до сих пор удивляюсь, что ты этого не знал. Похоже, все остальные в курсе. Помню, был такой скандал, когда мы с Джексоном поженились.

— И давно это было? — осведомился я.

— Семь лет назад, — ответила она. — И прежде чем спросишь, могу сказать: деньги здесь совершенно ни при чем. Просто люблю этого старого плута, вот и все.

— Но не без помощи денег, наверное? — иронически заметил я.

Она покосилась на меня. Глаза гневно сверкнули.

— Ты в точности такой, как и все остальные, — сказала Изабелла. — Ну почему люди вообразили, что все должно вертеться вокруг денег?

— Разве нет?

— Нет, — с вызовом ответила она. — Вовсе нет. Я ничего не получу после его смерти. Я сама отказалась, решила, что мне ничего не надо. Все перейдет к его детям.

— А у вас с ним есть общие дети? — спросил я.

— Нет. — В голосе ее звучало легкое разочарование. — К сожалению, нет.

— Но ты пыталась?

— Вначале — да. Но не сейчас. Слишком поздно.

— Но ведь ты еще совсем молодая.

— Да, верно. Проблема в Джексоне. — Тут она умолкла, не зная, стоит ли продолжать. Потом решилась. — Чертова простата.

— Рак?

— Да, — вздохнула она. — Повезло, что обнаружили на ранней стадии. Врачи говорят, что можно держать под контролем эту гадость с помощью лекарств. Но у них есть ряд, если так можно выразиться, побочных эффектов.

Дальше она ехала в молчании, ловко обогнала медленно двигающийся трактор — как раз вовремя, чтобы избежать столкновения со встречной машиной.

— Ну, а виагру он пробовал? — спросил я.

— Пробовал? — Она рассмеялась. — Слабо сказано. Он заглатывал ее горстями, как какой-нибудь престарелый хлыщ, а эффекта ноль. Всему виной золодекс, один из препаратов. Он полностью вырубает даже намек на сексуальную потенцию. Но все это лишь чисто физическая сторона, умственно он неистов, как прежде.

— Наверное, все это несколько огорчительно, — заметил я.

— Несколько? Это чертовски огорчительно, причем для нас обоих. — Она смущенно покосилась на меня. — Прости, мне не следовало так распускать язык. Слишком много выдала информации.

— Да все нормально, — поспешил уверить ее я. — Уж кто-кто, а я умею хранить тайны. Ну, разве что воскресным газетам сболтну, и то при условии, если хорошо заплатят.

Она рассмеялась.

— Если верить воскресным газетам, писавшим о нашей свадьбе, получалось, что я вышла за него только из-за денег и что секс между двадцатитрехлетней женщиной и мужчиной под шестьдесят является лишь плодом воображения, в основном — его воображения. Полная чушь! Именно секс, вот что привлекло меня в первую очередь.

Я сидел молча и слушал. А что еще мне оставалось делать?

— Мне было восемнадцать, когда мы познакомились. А ему — пятьдесят четыре, но он выглядел гораздо моложе. Каждое воскресенье, по утрам, они с моим отцом играли в гольф. А потом однажды, когда мама с папой уехали, он заскочил, просто спросить, все ли у нас в порядке. Якобы папа забыл предупредить его, что уезжает, вот Джексон и забеспокоился — во всяком случае, так он мне сказал. Но теперь, когда вспоминаю об этом, сильно сомневаюсь. — Она улыбнулась. — Ну, короче говоря, мы с ним оказались в постели. — Она рассмеялась. — Вот как оно было на самом деле, а не веришь — читай воскресные газеты.

— А Джексон в то время был женат?

— О, да, — кивнула она. — Женат, плюс двое детей. Сын и дочь, оба старше меня. Но к тому времени жена была уже очень больна. Рак груди. Я помогала присматривать за ней почти три года, потом она умерла.

— И все это время ты с ним спала? — спросил я.

Она улыбнулась:

— Ясное дело.

— И жила у них в доме?

— Нет, не с самого начала. Но последние шесть месяцев жизни Барбары провела там. И сын с дочерью относились ко мне как к младшей сестре.

— Наверное, не знали, что ты спишь с их отцом?

— Они это не обсуждали, — ответила она, — но думаю, что знали. А уж их мать — определенно.

— Что? Жена Джексона знала, что ты спишь с ее мужем?

— Конечно. Мы с ней это обсуждали. Она даже дала мне совет, ну, насчет того, как ему больше нравится. И еще говорила, что я помогаю снять с нее груз ответственности.

Как назло, в этот самый момент мы подъехали к лагерю Пирбрайт, так что не удалось выслушать дальнейшие откровения и пикантные подробности взаимоотношений в семье Уорренов.

Изабелла осталась в машине, я пошел на контрольно-пропускной пункт, получить разрешение на въезд.

— Прошу прощения, сэр, — сказал капрал, сидевший в будке. — Я не имею права пропустить на территорию гражданское лицо без соответствующего удостоверения личности.

— А что вы считаете для нее соответствующим удостоверением? — спросил его я.

— Водительские права или паспорт, — ответил капрал.

При ней не было ни того, ни другого. Я заранее спросил Изабеллу об этом.

— Но разве я не могу за нее поручиться? — спросил я.

— Только с разрешения начальства.

— Что ж, давай сюда начальство! — командирским тоном потребовал я.

— Никак не могу, сэр, — ответил он. — Это вам к адъютанту надо обращаться, а он отъехал.

Я вздохнул.

— Ну и что мне прикажете делать? — спросил я его.

— Вы можете пройти, сэр, но до машины на стоянке придется идти пешком.

— Но это же несколько миль! — Стоянка находилась на другом конце лагеря.

— Прошу прощения, сэр, — твердо заметил он. — Но мы обязаны исполнять законы и правила безопасности. Таков порядок. Нет удостоверения, нет и въезда.

«Что ж, это справедливо», — подумал я. В армии очень быстро начинаешь понимать, что порядок есть порядок. И безопасность — превыше всего.

— Тогда попрошу организовать мне какой-нибудь транспорт, — сказал я.

— Простите, сэр, — снова сказал он. — Свободного транспорта на данный момент не имеется.

Тогда я отступил на шаг, задрал штанину на правой ноге на шесть дюймов.

— Как я дойду до своей машины на этой чертовой штуковине? — Я приподнял ногу, затем опустил с характерным металлическим лязгом.

— Афганистан? — спросил капрал.

Я кивнул:

— Да. Мина. В Гильменде. Четыре месяца назад.

— Тогда без проблем, сэр, — сразу засуетился он. — Пусть леди проезжает, а на выезде покажет вот это. — И он протянул мне временный пропуск на автомобиль. — Только никому ни слова.

— Спасибо, — сказал я. — Буду нем как рыба.

Получалось, что отсутствие ноги все же давало кое-какие преимущества.

Смешно, что правила и порядки можно с такой легкостью проигнорировать, если приложить хоть толику здравого смысла. А безопасность? Да какая там безопасность!..

Я сделал приятное открытие — вести машину с протезом вместо одной ноги было на удивление легко. Немного потренировался на парковке, сделал несколько кругов и почувствовал: теперь можно выезжать и на трассу. И еще я был совершенно уверен, что скорее благополучно доеду до места назначения всего с одной здоровой ногой, нежели рядом с Изабеллой в ее маленьком «Фольксвагене», которым она управляла с помощью обеих ног.

Она решила проехать за мной девять миль от Пирбрайта до Элдершота. Настояла на этом.

— Хочу помочь перенести вещи, — сказала она. — И потом, много в твою машинку все равно не влезет.

Что правда, то правда, мой «ХК Ягуар»-купе не отличался вместительностью, но Изабелла не знала, сколь небольшим имуществом я успел обзавестись за пятнадцать лет службы в армии. Если бы этого барахла было в два раза больше, и то вполне влезло бы в «Ягуар». Но кто я такой, чтоб отвергать помощь хорошенькой женщины, пусть даже она и замужем?

Мы без всяких осложнений пересекли загруженные дороги Суррея и Гэмпшира, и Изабелла вела себя очень деликатно, стараясь не обгонять мой «Ягуар» на своем темно-синем «Гольфе», хотя в двух случаях я все же заметил, с каким трудом она сдерживается. И вот мы прибыли на склады.

— И это все? — изумилась Изабелла. — Да я больше беру на недельную поездку в Париж!

Рядом со мной стояли два темно-синих портпледа, а между ними — черный футляр из плотного картона семи футов в длину и четырех дюймов в окружности. Там и содержалось все мое скудное имущество.

— Много переезжал с места на места, — пояснил я.

— Ну, по крайней мере не придется нанимать грузовик для перевозки всего этого добра, — усмехнулась она. — А что у тебя здесь, в футляре?

— Сабля.

— Настоящая сабля? — Она была явно удивлена.

— Да, самая настоящая, — сказал я. — У каждого офицера должна быть сабля. Но в наши дни их используют лишь для церемониалов.