Александр Тамоников - Умереть дважды
Курдин поднялся по лестнице в небольшой по размерам бетонный бункер – подвал пристройки одного из домов. Охранник надел на офицера наручники, закрыл на замок решетку и приказал:
– Иди другая лестница.
Курдин подчинился и вскоре оказался во дворе дома, где его ждали два вооруженных автоматами афганца. Один из них, старший по возрасту, толкнул майора прикладом в спину:
– Пошел прямо!
Командира экипажа вывели на улицу, провели по узкому проулку и доставили во двор неплохо укрепленного двухэтажного дома-крепости с окнами-бойницами. Курдин обратил внимание на многочисленность охраны. Боевики были везде – у ворот, в сторожке, у входа в главное здание, возле гаража, в котором стояло не менее пяти машин. Один внедорожник «Форд» находился сбоку от здания.
У входа майора заставили разуться, после чего ввели в прихожую дома. Внутри было прохладно – июньское солнце еще не успело разогреть камни.
Ровно в 9.00 офицер вошел в просторный кабинет, который, к удивлению Курдина, был меблирован в европейском стиле. Вдоль стен стояли закрытые шкафы, у зарешеченного окна – стол, кожаное кресло. Приставка, примыкающая к столу, кресла поменьше вдоль приставки. Напротив – еще кресла; у стены на тумбе современный японский телевизор, судя по ресиверу, находившемуся рядом, принимающий сигналы спутникового телевидения; два видеоплеера – кассетный и дисковой. На полу ковер. Окно прикрыто паутиной тонкого тюля, сейф в углу на расстоянии протянутой руки от кресла. На столе ничего лишнего. Перекидной календарь, листы бумаги, письменный чернильный прибор. Рядом со столом стоял крепкий с виду мужчина в камуфлированном костюме – точнее, в брюках и майке. Конвоиры доложили ему:
– Саиб! Ваше приказание выполнено, русский летчик доставлен.
Мужчина махнул рукой, и охрана удалилась, прикрыв за собой створки резной двери. Хозяин кабинета впился глазами в Курдина, медленно поглаживая бороду. В руке он держал удостоверение личности. Выдержав паузу, афганец спросил:
– Кто ты?
Курдин указал взглядом на удостоверение:
– У вас мои документы, там все указано.
Афганец повысил голос:
– Я спросил, кто ты?
– Майор российских военно-воздушных сил Курдин Сергей Анатольевич, командир экипажа самолета «Ил-76» войсковой части №..., дислоцирующейся в городе Переславе, в ста восьмидесяти пяти километрах юго-восточней Москвы.
– Войсковая часть представляет собой полк дальней авиации?
– Да.
– Ваш полк, насколько мне известно, обслуживает переславский парашютно-десантный полк?
– Вы хорошо осведомлены о военном гарнизоне Переслава.
– Я был в этом городе. Давно, еще перед войной восьмидесятых годов. Раньше в Переславе находился авиационный центр, в котором переучивали летчиков-истребителей на пилотов дальней авиации, в том числе и стратегической.
– Центр существует и сейчас.
Афганец подошел к Курдину, достал из кармана брюк ключ, снял наручники, жестом указав на кресло у стола– приставки:
– Присаживайся, майор, разговор нам предстоит долгий.
– Закурить бы!
– Здесь не курят, но для тебя я сделаю исключение.
Он нажал на потайную кнопку, расположенную ниже массивной крышки рабочего стола. В дверях тут же возник молодой парень, лет шестнадцати.
– Слушаю вас, саиб! – поклонился он.
Хозяин кабинета приказал:
– Абдул, принеси сигареты, зажигалку, пепельницу и чай, хороший чай на две персоны! Быстро, Абдул!
Присев в кресло, Курдин спросил:
– Так вы и есть полевой командир Хизаят Тургай?
– Да. Но впредь прошу запомнить: здесь вопросы задаю только я.
– Понял!
– Как вам ваша камера? Не тесно? – поинтересовался Тургай.
– Тесновато, но как у нас говорится, в тесноте, да не в обиде.
– А ты, майор, как погляжу, оптимист. Еще не понял, к кому попал?
– Ваши люди объяснили. Они, кстати, гарантировали экипажу жизнь.
– Здесь что-либо гарантировать тоже могу лишь я один. Ты просил, чтобы мы связались с российским посольством и сообщили о вашей судьбе?
– Да. По-моему, вполне обоснованная просьба…
– Обоснованная. Была бы. Если ты с экипажем оказался бы севернее Кандагара, где пока еще правит власть марионеточного режима, держащаяся на штыках натовских винтовок. Но ты находишься южнее Кандагара. А это территория, подконтрольная руководству движения «Талибан». Здесь, майор, совсем другие порядки.
– Но мы не воюем с вами. И оказались в Афганистане совершенно случайно – из-за крушения самолета, сбившегося с курса. Мы не летели в Афганистан, наш маршрут лежал в Индию!
– Я об этом уже слышал. О посольстве поговорим позже; сейчас я хочу узнать, зачем вы летели в Индию и что за груз находился на борту самолета.
– Мы должны были доставить на базу индийских ВВС в Джайлиере оборудование для обслуживания истребителей-бомбардировщиков «Бахадур».
– Или «МиГ-27», так?
– Да.
– И что это было за оборудование?
– Не знаю. Оно находилось в контейнерах. При приеме груза я проверил лишь наличие пломб. Остальное меня не интересовало.
Тургай присел в свое кресло:
– Мне известно о военном сотрудничестве России и Индии в области поставок вооружений, осуществляемых Москвой. Я навел справки, майор, и вот что интересно. Ранее перевозкой грузов занимался подмосковный полк дальней авиации. И ни разу не использовались самолеты вашей части. Почему на этот раз к регулярным авиаперевозкам был привлечен ваш полк?
Курдин пожал плечами:
– Этот вопрос не ко мне. Экипажу приказали лететь – он полетел. В армии не принято задавать лишних вопросов.
– А может, все дело в том, что, кроме железок для устаревших «Бахадуров», на борту твоего «Ил-76» находился другой, более ценный груз?
– Я не знаю, что конкретно находилось в контейнерах, но на месте крушения самолета наверняка остались обломки и лайнера, и груза. А также «черные ящики». Достаточно как следует осмотреть место падения, и станет ясно, что находилось на борту «Ил-76».
В дверь осторожно постучали.
– Входи, Абдул! – крикнул Тургай.
Слуга внес на подносе фарфоровый чайник, прикрытый полотенцем, две пиалы, пачку сигарет «Мальборо», одноразовую китайскую зажигалку и хрустальную пепельницу. Выставил все на стол и, пятясь спиной, вышел из служебного помещения. Тургай указал взглядом на сигареты:
– Кури!
Курдин открыл пачку, прикурил сигарету, жадно делая затяжки. Полевой командир разлил по пиалам дымящийся зеленый чай. Выкурив две сигареты подряд, майор отпил чаю. И почувствовал приятное головокружение. Спросил, несмотря на запрет:
– Что это за чай? Бьет по мозгам не хуже вина.
Тургай рассмеялся:
– Хороший чай, майор, кандагарский, такой даже в Кабуле не найдешь.
– Но почему он пьянит?
– Потому что заварен по особому рецепту. Тебе нравится?
– Я предпочел бы обычный.
– Довольствуйся тем, чем тебя угощают как гостя. Хотя ни ты, ни твои друзья гостями не являетесь. Вы граждане враждебного нам государства, более того, военнослужащие этого государства.
– Россия не поддерживает присутствие в Афганистане войск западной коалиции.
– Потому что сейчас у нее нет достаточных сил, чтобы самой вновь оккупировать мою страну. Как это было в восьмидесятые годы. Кстати, ты не принимал участия в той войне?
Курдин отрицательно покачал головой:
– Нет. Я тогда учился в военном училище. И закончил его, когда войска были уже выведены, а Союз начал разлетаться, как плохо сложенная мозаика.
– А в поддержке Северного альянса ты участия не принимал?
– Тоже нет. Я впервые в Афганистане.
– Да! Тебе не повезло. Хотя, как знать, может и наоборот. Женат?
– Женат. Дочери шесть лет, на следующий год в школу пойдет!
– Любишь жену?
– Что за вопрос? Конечно!
– И не имеешь на стороне любовницы?
– Нет.
– Не верю! Каждый мужчина имеет по несколько женщин, если конечно он настоящий мужчина.
– Вы должны знать, у нас это не принято.
Тургай вновь рассмеялся:
– Мне об этом можно не говорить. Видел, как гуляют в ресторанах ваши офицеры. И как уходят в номера со шлюхами. Но ладно, все это ерунда. Вернемся к теме.
Взгляд полевого командира вдруг стал жестким:
– Значит, ты утверждаешь, что самолет перевозил лишь обозначенный в документах груз, который погиб вместе с самолетом?
– Да.
– Я бы поверил тебе, майор, если не одно «но». Вот какая штука получается. Падение твоего «Ил-76» видел мальчишка, сын чабана, пасший отару у перевала Радан. Вы пролетели над ним. И он, младший брат воина, который служит в моем отряде, рассказал, что от самолета, когда он находился над перевалом, отделились какие-то два предмета, похожие на контейнеры. Затем они на парашютах опустились на хребет. А самолет, снижаясь, пошел к Карбанскому ущелью, где и разбился. Что ты мне ответишь на это?
– То, что мальчишке померещились какие-то предметы, да еще якобы сброшенные с падающего самолета на парашютах. Я ничего не мог сбросить. При отказе всех систем управления мне не удалось бы ни открыть рампу, ни привести в действие лебедки. Через боковую дверь предметы, которые имеют парашютную систему, не выбросить. К тому же экипажу было не до груза. Надо было держать самолет. Я надеялся найти какое-нибудь плато, подходящее для аварийной посадки, но не нашел. И приказал экипажу покинуть борт. Тогда, когда стало очевидным, что спасти самолет не удастся. Так что, господин Тургай, мне было не до того. А уж что в ночном небе увидел мальчишка, не знаю! И потом, стал бы он разглядывать небо, когда мимо пролетал большой самолет? Представьте себе летящий, переливающийся сигналами бедствия, ревущий лайнер. Низколетящий. Да кто угодно, а не только какой-то мальчишка, впервые увидев подобное, сосредоточит все свое внимание на самолете. И даже если что-то вылетит из лайнера, этого не заметят. А парашюты, которыми снабжают грузы, предназначенные для сброса, открываются непосредственно у земли. Так что ваш мальчик стал свидетелем искаженного оптического явления, что-то наподобие миража в пустыне.
