Без права на ошибку - Ли Чайлд
– Как думаешь, хорошо преступники знают свое дело? – спросил Ричер.
Нигли пожала плечами:
– Всегда получается так, что противник либо лучше, либо хуже, чем ожидаешь. Пока что ребята действовали очень грамотно. При стрельбе сверху вниз, в разреженном воздухе и сквозь стебли травы я бы заняла позицию не дальше пятисот ярдов.
– Если промахнутся по Армстронгу, могут случайно попасть в кого-нибудь еще.
– Стайвесанту нужен еще один вертолет – для наблюдения. Отсюда ничего не видно, но с воздуха все было бы как на ладони.
– Армстронг ему не позволит, – сказал Ричер. – Но возможность увидеть все сверху есть. С колокольни. Забудь про гостиницу. – Он повернулся и пошел к церкви. – Мы остановимся здесь. Сверху увидим, как они прибудут – с севера ли, с юга, ночью ли, днем. Все закончится еще до того, как Стайвесант или Армстронг сюда доберутся.
Им оставалось до церкви футов десять, когда ее дверь открылась и появился священнослужитель, а за ним пожилая пара. Священник средних лет, лицо очень серьезное. Обоим его спутникам около шестидесяти. Мужчина высокий, худой, слегка сутулится. Женщина все еще выглядит довольно неплохо, чуть выше среднего роста, стройная и хорошо одета. С короткой стрижкой, светлые волосы седеют. Ричер сразу же понял, кто она. И женщина поняла, кто он, или подумала, что поняла. Она замолчала, замерла и пристально посмотрела на него, как делала и ее дочь. Она озадаченно вглядывалась в его черты, словно ища сходства и различия между тем, что видела, и неким мысленным образом.
– Это вы? – наконец спросила женщина. – Может ли такое быть?
Ее напряженное лицо без всяких следов макияжа выражало крайнюю степень усталости. Глаза были сухими, но не оставалось сомнений, что это впервые за последние два дня. Веки покраснели и припухли.
– Я его брат, – объяснил Ричер. – Я очень сожалею о вашей утрате.
– Еще бы, – отозвалась она. – Ведь во всем случившемся целиком и полностью виноват Джо.
– Вы так считаете?
– Это ведь он заставил мою дочь сменить отдел. Не хотел, чтобы его обвинили в романе с коллегой, и именно ей пришлось переводиться. Не ему. Она перешла на опасную работу, а Джо остался там, где ему ничто не угрожает. И вот посмотрите, что из этого вышло.
– Мне кажется, новая работа вашей дочери очень нравилась, – после паузы сказал Ричер. – Знаете, если бы не нравилась, она всегда могла бы вернуться на прежнее место. Но ведь она не вернулась. Мне кажется, это значит только одно: возвращаться она и не хотела. Ваша дочь была прекрасным агентом и делала важное дело.
– Как она могла вернуться? Чтобы каждый день видеть Джо и притворяться, что они только коллеги?
– Я хотел сказать, что она могла бы год подождать, а потом вернуться на прежнее место.
– А что бы за год изменилось? Ваш брат разбил ей сердце. Да разве она вообще хоть когда-нибудь сумела бы работать под его началом снова?
Ричер ничего не ответил.
– Джо придет попрощаться с ней? – спросила мать Фролих.
– Нет, – сказал Ричер. – Не придет.
– Вот и хорошо, – кивнула она, – потому что здесь ему будут не рады.
– Наверное, вы правы, – произнес Ричер.
– Ну да, полагаю, он слишком занят, – процедила она и пошла в сторону грунтовой дороги.
Священнослужитель последовал за ней, а за ними и отец Фролих. Но затем старик вдруг замедлил шаг и обернулся.
– Она понимает, что Джо ни в чем не виноват, – сказал он. – Кому, как не нам с ней, знать, что Мэри Эллен всегда делала то, что хотела.
– Она справлялась с обязанностями прекрасно, – кивнул Ричер.
– Правда?
– Лучшего агента на этой должности не было.
Теперь кивнул отец Фролих. Казалось, он был удовлетворен тем, что услышал.
– Как поживает Джо? – спросил он. – Мы с ним пару раз виделись.
– Он погиб, – ответил Ричер. – Пять лет назад. При исполнении служебного долга.
На мгновение воцарилась тишина.
– Простите, – произнес старик.
– Только не говорите миссис Фролих, – попросил Ричер. – Ей так будет проще.
Старик снова кивнул, повернулся и странной, подпрыгивающей походкой двинулся догонять жену.
– Вот видишь? – тихо сказала Нигли. – Оказывается, не во всем виноват ты.
Рядом с церковной дверью стояла доска объявлений – почти плоский шкафчик со стеклянными дверцами и на прочных деревянных ножках, вкопанных в землю. За дверцами находился квадрат зеленого фетра, который пересекали по диагонали две тонкие ленточки, закрепленные кнопками. Под эти ленточки были просунуты напечатанные на пишущей машинке объявления. В самом верху находилось расписание регулярных воскресных служб – первая проводилась в восемь утра. Церковь, очевидно, требовала от своих прихожан большой самоотдачи. Рядом Ричер увидел составленное объявление о том, что в это воскресенье первая служба будет посвящена памяти Мэри Эллен Фролих. Ричер посмотрел на часы и вздрогнул от холода.
– Осталось двадцать два часа, – сказал он. – По коням.
Они подогнали «юкон» к церкви и открыли багажник. Одновременно сунули головы внутрь и разобрали все четыре единицы оружия. Оба взяли по «штайру». Нигли добавила к нему пистолет-пулемет, а Ричер – винтовку M16. Патроны распределили поровну. Заперли машину.
– А нормально заходить в церковь с оружием? – усомнилась Нигли.
– В Техасе нормально, – ответил Ричер. – А здесь – вынужденная мера.
Они открыли дубовую дверь и переступили порог. Церковь и внутри была очень похожа на бисмаркскую. У Ричера даже мелькнула мысль, не заказывают ли в маленьких приходах церкви по почте, как всякие другие товары. Такая же желтовато-белая краска, такие же отполированные скамьи, такая же кафедра. Такие же свисающие колокольные веревки. Такая же лестница. Ричер и Нигли поднялись до верхней площадки и обнаружили прикрученную к стене лестницу, а над ней люк.
– Будто и не уезжал из Бисмарка, – пробормотал Ричер.
Он поднялся по лестнице, пролез сквозь люк и очутился под самой крышей. Здесь помещение оказалось не совсем таким, как в Бисмарке, – добавился часовой механизм. Над колоколами на железных балках крепился четырехфутовый куб с латунными зубчатыми колесами. Циферблата было два, и стрелки на обоих синхронно приводились в движение одними и теми же шестернями и длинными железными валами, выходящими из куба. Размещались циферблаты с восточной и западной стороны башни – там прежде, видимо, находились слуховые
