Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

—  Закурить можно?

—   Нельзя! Я уже пожилой человек, и мне врачи не ре­комендуют не только курить, но даже дышать сигаретным дымом.

—  Усек! — пряча пачку сигарет в карман пиджака, от­казываясь от своего первоначального намерения, произнес Жиган.

—    Если желаешь пропустить за воротничок, то я рас­поряжусь, и тебе быстро сварганят стол. Да и я с тобой не откажусь стопку пропустить, — не очень настойчиво пред­ложил Лесник.

—  Пить не хочется!

—  Даже от очень хорошего коньяка откажешься?

— Даже от него.

—  Было бы предложено, — отказываясь от дальнейших уговоров гостя, заметил Лесник. — Ты вообще не пьешь? Завязал?

— Нет, просто сегодня должен с напарником выезжать на линию.

— Понятно. Расскажи мне о себе, как познакомился с Голдобеевым и чем он тебя так приворожил.

Вздохнув, Жиган произнес:

—  Не хочется душу бередить.

— Что поделаешь, придется. Не я тебя, а ты меня пер­вый зацепил и потревожил. Теперь вот я хочу выяснить, какие факторы принудили тебя засветить свояка, оправды­вают они твой поступок или нет.

Понимая законность требований Лесника, Жиган при­ступил к своему рассказу. Его воспоминания начались с того момента, как он, освободившись из НТК под ласко­вым названием «Гандзя», не имея средств к существованию, вынужден был продавать себя на базаре. Как ему повезло перекантоваться зиму у одной чувихи и как зайцем потом через всю страну добирался до родных мест. Он рассказал Леснику, какое бескорыстие и внимание проявил к нему Голдобеев, как попал под влияние Туляка, какая началась разборка из-за противоположности интересов семьи Юрия Андреевича и банды рэкетиров. Сколько мук ему пришлось из-за этого перенести. Как Голдобеевы постоянно беско­рыстно поддерживали его и выручали из беды, что, в ко­нечном итоге, дало ему возможность не только не упасть, не сломиться, устоять на ногах, но и обрести семейное счастье, найти свое место в жизни.

Жиган видел, что Лесник с интересом слушает его по­вествование. Но не мог даже предположить, как растрево­жил своими воспоминаниями душу Лесника.

Лесник, сравнивая свои годы молодости с прошедшей жизнью Жигана, видел много общего и схожего в их судьбе.

«Если бы мне в тот момент; когда я откинулся от хозяина и поселился в общежитии и на жизненном пути встре­тил Ирину, встретился такой человек, как Голдобеев и по­мог на первых порах, то, возможно, Бороде не удалось бы меня опутать своими сетями. Но я тогда был один и всей этой нечисти не мог противостоять. И любимую потерял, и пришлось потом всю жизнь делать не то, что хотел. Конеч­но, глядя сейчас на то, чего я достиг, глупо хныкать, что судьба у меня не сложилась, но ведь противно было жить! А хуже всего то, что как жил я, неудовлетворенный собой духовно и морально, так и живу», — думал Лесник, по мере того, как исповедь Жигана подходила к концу.

Когда Жиган закончил рассказывать, Лесник поинте­ресовался:

—  Ты складывающейся для тебя жизнью доволен?

—  Вполне.

—  Чего бы ты хотел иметь из того, чего у тебя нет?

—   Я не голубых кровей, а поэтому довольствуюсь ма­лым. У меня есть квартира, жена, дети, старенькие «жигу­ли» на ходу. Чего мне еще желать?

—   И ты считаешь, что живешь счастливо?

—  Вполне!

—  И никому не завидуешь?

—  Дурное занятие! Какой с него понт будет хоть мне, хоть кому? Пусть дундуков жаба душит, только быстрее сгниют от зависти.

—  А ведь действительно, завистнику эта пакость, кро­ме болезни, ничего не дает, — с удивлением вынужден был согласиться с собеседником Лесник.

«Голова у него варит что надо! Чего ж он дурака валяет на приработках? Куплю я ему для полного счастья новую тачку», — подумал Лесник, симпатизируя собеседнику и желая сделать ему подарок.

—  Ты, Жиган, толковый мужик, правильно сделал, что меня подключил к оказанию помощи Голдобееву. Считай, что я на тебя за самоуправство в отношении меня не в оби­де. Я слышал, что ты здорово играешь на гитаре?

—  И пою под нее, — улыбнувшись, уточнил Жиган.

— У меня к тебе есть личная просьба.

—  В чем она выражается?

—   Приближается мой день рождения. Ты не смог бы прийти ко мне на него, поиграть на гитаре, попеть наши песни. Я по нашим зековским песням соскучился, как по живой воде.

—  С удовольствием приду, как скажете, но только за­ранее предупредите меня, хотя бы за недельку до торжест­ва, чтобы я не оказался в командировке.

—  Видишь ли, сейчас среди молодежи много балбесов, которые бренькают на гитаре и горланят зековские песни, но я не хочу слушать, как дерут козла какие-то зеленые куз­нечики, не понимающие заложенного в песню смысла. Тут нужен человек, который, как я сам, тоже вдоволь нахлебал­ся баланды в лагерях и на своей шкуре прочувствовал цену жизни.

—   Мне, Виктор Степанович, ваше желание понятно. Побывать у вас на семейном празднике для меня большая честь. Я даже горжусь, что вы не кого-то, а именно меня выбрали своим гитаристом.

— Я знал, что мы поймем друг друга.

После того, как Лесник расстался с Жиганом, уехав­шим на работу, он бросил на диван подушку и прилег от­дохнуть:

«Вроде бы мы разные люди, но стоит чуть вникнуть, и выясняется, сколько у нас много общего, одинакового! Ка­кого же черта мы постоянно конфликтуем друг с другом и без конца что-то выясняем? Мирно не желаем жить. Мо­жет быть, я так умно стал рассуждать из-за того, что моя ста­рость материально обеспечена и нет желающих со мной конфликтовать? И такое может быть, — вынужден был он признать наиболее вероятную гипотезу. — Чего самому себе брехать-то? Когда твоих детей обидели «козлы», то ты по­чему-то не промолчал и не сдержался, а попер наводить «по­рядок в танковых войсках», — вспомнились ему его со­бственные недавние похождения. Выходит, мы можем здра­во рассуждать и давать советы другим, а как дело касается себя самого, то неизвестно, куда девается вся рассудитель­ность и начинает действовать человек, руководствуясь не разумом, а эмоциями, которые не всегда ведут к добру,» — так думал Лесник, закрыв глаза и находясь в полном покое.

ГЛАВА 81. ИНСПЕКТОРСКАЯ ПОЕЗДКА ЛЕСНИКА

Отдохнув с неделю после возвращения из Штатов (а как он «отдыхал» в России от напряженных дел в Америке, мы знаем), Лесник собрался в поездку в Бейсуг. Его интересо­вало, как там Леселидзе управляется с его собственностью, не убыточно ли работает его фирма, возможно, пора дать ему новые указания.

Кроме того, ему необходимо было встретиться с Тихим и узнать у него, сумел он или нет мирно вжиться в новый коллектив, понимают ли его там, подчиняются ли безого­ворочно. При необходимости, определившись на месте, оказать Тихому посильную помощь.

Как и обещал, в поездку с собой он взял Туляка.

Приехав в Бейсуг и застав в своем доме Леселидзе, Лес­ник, уединившись с ним в кабинете, потребовал полного отчета о проделанной работе. Показав хозяину документы, и объяснив ему методику совершаемых хищений, Леселид­зе сообщил:

—  От сотрудничества с Гавриилом Юлиановичем фир­ма «Уникум» получила в этом году шестьсот восемьдесят лимонов чистогана в деревянных.

—  Что так мало?

—   Слишком много ртов на один пирог. Благотвори­тельностью занимаемся.

—    Какая просматривается перспектива дальнейшего сотрудничества с губернатором?

—    Гавриил Юлианович оказался слишком жадным гусем. В начале нашего сотрудничества по своей неопыт­ности он многим своим друзьям-помощникам дал поню­хать и откусить от пирога жирный кусок. Потом, поумнев, отвадил их. По этой причине у него сейчас появилось мно­го врагов и завистников.

— Так что, тебя он тоже обманывает?

—  Меня он не может обмануть, так как свои наварен­ные бабки получает через меня.

—  Это хорошо, а на других нам наплевать. Ты мне не сказал ничего насчет его врагов. Они представляют опас­ность для него?

—  Вроде бы Гавриил Юлианович еще крепко сидит на своем губернаторском кресле, но думаю, что ему недолго осталось на нем протирать себе задницу.

—  Что ты предлагаешь с ним делать? Выручать, помо­гать или втихаря отколоться от него?

—  Пока он в силе и мы у него под покровительством, нам надо тихо самоликвидироваться, чтобы он не успел на нас бочку накатить и задавить.

— Ты хочешь сказать, что компания «Уникум» исчер­пала свои возможности делать бабки?

—   Виктор Степанович, если вы помните, кем была об­разована компания, чем она занималась, кто ее покинул и кто в ней остался работать, то, честно говоря, она из солид­ной фирмы превратилась в бедлам и показательный бардак. Пока на наш счет не наложен арест и не взяли нас за задни­цу, а оснований для этого более чем достаточно, самолик­видация для компании «Уникум» — самый лучший выход, тем более, что сейчас от нас никто не ожидает такого фин­та.