Максим Шахов - Крутая фишка
– А что, товарищи, выслушаем, так сказать, мнение непосредственного очевидца? Глас народа… Нуте-с, молодой человек…
– В общем, не знаю, как и сказать. Вы тут говорили, а я думал…
– Ты смотри, он еще и думал…
– Не перебивайте, товарищи. Ну-ну…
– В общем, я, кажется, понял, куда делся этот Клоун, которого вы ищете.
– Что?..
– Не перебивайте. И куда же он, по-вашему, делся? Смелее.
– Ушел за угол Воропаевской. Я его видел. Он сидел на соседней скамейке, а потом его кто-то предупредил по телефону и он быстро смылся. А я пересел на его место. Вот…
– Очень хорошо, – потер руки Динозаврович. – А теперь, пожалуйста, еще раз, но с самого начала и очень-очень подробно…
Глава 20
В ожидании «прокачки» по полной программе я сидел в самой благоустроенной камере РУБОПа и кропал многостраничное сочинение о последних трех днях моей жизни.
Я здорово поразил всех своим рассказом об этой путанице со скамейками. Настолько, что растрогавшийся Динозаврович даже пожал мне на прощание руку. Потом меня привезли в РУБОП и около часа пытались составить на компьютере фоторобот Клоуна. Ничего толкового из этой затеи не вышло, и меня на четыре часа с кипой бумаги засунули в камеру.
Сидя в ней, я окончательно отточил в письменном виде свою «урезанную» версию произошедших событий, чтобы случайно не сболтнуть чего лишнего при «прокачке». Готовился я не на шутку, как перед выпускным экзаменом. Только оказалось, что это мартышкин труд. Пока я в сто первый раз повторял свой урок, следствие за толстыми стенами РУБОПа продвигалось семимильными шагами, причем в самом непредсказуемом направлении…
Глава 21
– Иванов, на выход! – заглянул в камеру, отстранив собровца, Арефьев.
– Ага, – кивнул я, поспешно сгребая со стола свою рукопись. – Вот, пожалуйста. Двадцать четыре листа.
– Ого! – присвистнул капитан. – Да ты не Иванов, а прям Достоевский какой-то! Давай.
– Арефьев! – крикнул откуда-то из конца коридора Гаврилов. – Ты что там застрял?
– Давай пошевеливайся! – подтолкнул меня капитан. – Шеф нервничает. Опаздываем.
– А куда?
– Увидишь. Топай давай.
Опаздывали мы на Кропоткинскую. По этому случаю водитель Гаврилова врубил на джипе все мигалки, маячки и сирены. Распугивая воем и вспышками несчастных автолюбителей, он домчался до ворот прокуратуры минуты за четыре, но полковник все равно нервничал. Это было видно даже по тому, как он поднимался по лестнице. Происходящее ему явно не нравилось.
– Проходите-проходите, товарищи, – посмотрел на дверь Динозаврович и тут же повернулся к сидящему в кабинете Панкратьеву. – Значит, труп этого сторожа обнаружили позавчера вечером?
– Да, в девятом часу, – кивнул Панкратьев.
– Любопытно-любопытно, – поправил очки Динозаврович. – Но… малоперспективно.
– Какой еще труп? – подозрительно спросил полковник, отодвигая стул.
– Позавчера вечером на стройке рядом со сквером обнаружили труп сторожа, – пояснил Панкратьев.
– С признаками насильственной смерти?
– Непонятно. Судя по экспертизе, мог быть и несчастный случай.
– Ну?
– Время смерти очень подозрительное – с десяти до одиннадцати утра.
– Так. А как он умер?
– Удар тупым предметом в висок. Его так и нашли – головой на железобетонном столбе. В крови – алкоголь. Весь фокус в том, что ударов было два…
– Так, – потер нос Гаврилов и посмотрел на Динозавровича. – Будем приобщать к делу?
– Нет, товарищи, – проговорил, записав что-то в ежедневнике, Динозаврович. – Давайте не распыляться. Мы и так слегка потеряли темп, слишком рано уверовав в успех. Я переговорил с Москвой, начальство очень недовольно. Поэтому давайте сконцентрируемся на главном. Уселись? Тогда начнем. Я проанализировал ситуацию с учетом последних данных и пригласил вас именно поэтому. Но прежде давайте уладим некоторые формальности. Евгений Иванович, распишитесь здесь и здесь.
– Ага, – растерянно проговорил я. – А что это?
– Обязательство о конфиденциальном сотрудничестве с правоохранительными органами и подписка о неразглашении тайны.
– А-а… – только и смог сказать я.
– Подписывайте-подписывайте, – по-отечески проговорил Динозаврович. – Это необходимо.
– Ага, – кивнул я и поставил в нужных местах две закорючки.
– Отлично, – кивнул Динозаврович, засовывая бумаги в стол. – Теперь продолжим. Ситуация, товарищи, несколько усложнилась, однако в результате анализа мне удалось отыскать далеко не очевидный подход к Клоуну. К сожалению, составленный фоторобот наших ожиданий не оправдал. Так, майор?
– Ага, – кивнул Панкратьев. – Особые приметы – телефон и очки, все остальное – смутные пятна…
– Я же не знал… – проговорил я.
– Вас никто и не обвиняет пока, – поспешил успокоить меня Динозаврович. – Мы просто констатируем факт. Правильно, майор?
– Так точно, – снова кивнул Панкратьев. – Я с этой фоткой протопал пол-Воропаевской и Пушкинскую в два конца. Все почему-то думают, что это карикатура… В общем, ноль на массу. Одна продавщица только поначалу занервничала, я уже обрадовался, но оказалось, что ее недавно чуть не изнасиловали в лифте. Так она теперь от всего шарахается…
– Какая продавщица? – подозрительно спросил Гаврилов. – Ты ее хорошо «прокачал»?
– Да, – кивнул Панкратьев. – Позавчера она работала. У нее на Пушкинской книжный лоток. Читала книгу, услышала выстрелы, видела мельком каких-то людей. Опознать никого не берется, да и далеко там…
– Понятно, – задумчиво потер нос Гаврилов. – Может, с ней еще поработать?
– Да нет, товарищи, – посмотрел на часы Динозаврович. – Давайте не отвлекаться от главного, а то у нас и так ни времени, ни людей не хватит. Таким образом, организация розыска Клоуна по имеющемуся весьма приблизительному описанию в настоящий момент представляется малоперспективной. Во всяком случае – до его уточнения. По бомжу пока ничего нет?
– Нет, – покачал головой капитан Арефьев.
– Не упускайте этот вопрос из виду.
– Есть.
– В этой ситуации, товарищи, единственный наш шанс – смоделировать ближайшие шаги Клоуна и вернуть утраченный темп. Давайте посмотрим, что у нас получается. Позавчера Клоун является на встречу с Батоном и ждет его на лавочке. Батон колесит по центру, проверяясь, и из-за этого опаздывает. В это время неизвестный сообщик звонит Клоуну и предупреждает об опасности. То ли о том, что за Батоном ведется слежка, то ли о том, что кому-то стало известно о месте встречи и Клоуна хотят убить. Клоун поспешно ретируется. Далее происходят известные события в сквере. Клоун о них узнает. Тут мы подходим к самому интересному. Клоун понимает, что ему угрожает опасность. С одной стороны, он засветился в сквере, чего с ним раньше никогда не происходило, а с другой – на его след напали убийцы. Для Клоуна жизненно важно обрубить все концы… Вы следите за моей мыслью, Евгений Иванович?
– Да, – кивнул я.
– Это хорошо, потому что «концов», судя по всему, осталось всего два.
– Бомж и я?
– Да. А может, и один. Очевидно, что Клоун уже начал действовать в этом направлении. Но в том же направлении начали действовать и убийцы, хотя и по несколько иной причине. Кто-то из них добрался до «Риналт-сервиса» и выбросил в окно секретаршу…
– Что?! – вскрикнул я как можно более изумленно.
– Да-да, Евгений Иванович. Кто-то из них напал на ваш след. Клоун или убийцы. А вернее – и он, и они. Потому что по ходу дела эти две конкурирующие фирмы пересеклись. Результат – два трупа людей Киргиза на подступах к вашему дому…
– Что?.. – опять изумился я.
– Да. Таковы факты. И, увязав их, мы можем сделать несколько выводов. Первый – за Клоуном и вами охотятся люди Киргиза. Причем они даже не догадываются, что вас двое. Второй вывод – «Риналт-сервис» на совести все тех же людей Киргиза. Тут они несколько опередили Клоуна. Вывод третий – в настоящий момент Клоун находится в довольно сложном положении. Он потерял темп и не до конца сориентировался в ситуации. Это понятно?
– Не очень, – сказал я.
– Если бы он сориентировался, – терпеливо проговорил Динозаврович, – вы, и ваша любовница, и бандиты Киргиза уже бы лежали друг возле дружки в морге. Это очевидно.
– А что же делать? – проговорил я.
– Хороший вопрос, Евгений Иванович! Отвечаю. Войти в непростое положение Клоуна и помочь ему!
Глава 22
– Это как?.. – уставился я на Динозавровича.
– Очень просто. Люди Киргиза ищут вас, так?
– Ну да.
– Если они вас найдут и об этом станет известно Клоуну, что он сделает?
– Ничего, – пожал я плечами.
– То есть как ничего?
