Максим Шахов - Крутая фишка

– А бомж?

– Он возвратился назад по другой стороне Пушкинской. Когда я звонил, он стоял за рекламным щитом, поэтому ты его и не заметил.

– Понятно, – вздохнул я.

– А как ты обо всем догадался? У тебя что, дальнозоркость и ты в конце концов вспомнил, что видел в телефонной будке именно меня?

– Да нет. Дальнозоркость тут ни при чем. Я просто знал, что Клоун не встречался с Батоном. А все предположения Динозавровича основывались на том, что Клоун получил заказ на устранение Киргиза. И эти предположения каждый раз подтверждались. В конце концов я понял, что Клоун начиная со встречи с Батоном просто подыгрывает Динозавровичу, пытаясь имитировать свою смерть. А раз так, то он с самого начала был полностью в курсе расследования. Клоуном мог быть только кто-то из вас троих. Поняв это, я все хорошенько припомнил и понял, что убить бомжа, продавщицу и всех остальных мог только ты, потому что у Панкратьева с Гавриловым было алиби. И тут все окончательно встало на свои места, включая выброшенный тобой у Дома быта пульт взрывного устройства и сунутую в сумочку Лельки электронную записную книжку. Я даже понял, что ты умаялся с Динозавровичем и в конце концов решил подсунуть ему настоящего клоуна – с носом и отпечатками пальцев, чтобы убедить его в своей смерти окончательно. Кстати, где ты раздобыл обертку с отпечатками этого несчастного на роликах?

– Я его просто угостил жвачкой, – криво ухмыльнулся Арефьев. – Мне нужен был человек, который согласился бы появиться в людном месте в обличье клоуна, и я нашел такого в бюро добрых услуг… Знаешь, сколько я заплатил ему за то, чтобы он вручил тебе в сквере подарок?

– Сколько?

– Всего сто рублей. Правда, смешно? За какие-то сто рублей он умер вместо меня. И если бы ты не оказался таким прытким, то за ту же сотню я избавился бы и от тебя…

– Со мной тебе не повезло, – сказал я. – Умирать я пока что не собираюсь.

– И что ты будешь делать? – с ненавистью посмотрел на меня Арефьев.

– Спокойно! – повел я пистолетом. – Лелька! Выключай запись и сматывайся! И смотри ничего не перепутай!

Сказав это, я снял с рубашки миниатюрный радиомикрофон и бросил Арефьеву.

– Держи!

– Зачем?

– На память. Чтобы у тебя не было даже в мыслях убить меня или Лельку. Твое признание, Клоун, записано. И теперь только от тебя зависит, услышит его кто-то еще, кроме нас с Лелькой, или нет…

– Так ты не пойдешь к Динозавровичу?

– Нет, – покачал я головой. – Тогда бы мне пришлось объяснить ему, откуда я знаю, что Клоун не встречался с Батоном, а сделать этого я не могу.

– Тогда эту запись больше никто не услышит! – заметно повеселел Арефьев.

– Не спеши радоваться. Это совсем не то, что ты думаешь.

– А что я думаю?

– Ты, Клоун, думаешь, что Лелька просто спрячет запись. А ты убьешь меня и под пытками заставишь Лельку запись тебе вернуть. Вот в этом ты и ошибаешься. Ты не забыл, кто я по специальности?

– Кажется, программист?

– Не совсем. Я специалист по антивирусным компьютерным программам.

– Ну и что?

– Этой ночью я написал одну хитрую программу. Вернее, даже не программу, а вирус.

– Поздравляю, – хмыкнул Арефьев.

– Называется этот вирус «Клоун».

– Так, – нахмурился капитан.

– Ты ведь работаешь через Интернет?

– Да.

– Значит, ты худо-бедно разбираешься в компьютерах и мне не придется тебе долго объяснять, – сказал я, посмотрев на часы. – Фокус, Клоун, в том, что с минуты на минуту Лелька запись твоего признания преобразует в звуковой файл. После этого она щелкнет мышью, и вирус «Клоун» начнет жить своей жизнью. По Интернету он уйдет в терминалы МВД, ФСБ и прокуратуры и затаится. После этого обнаружить его и стереть не смогу даже я.

– Так, – хрипло проговорил Арефьев. – И когда он активируется?

– Он активируется, как только в базе данных пройдет сообщение о моей или Лелькиной пропаже либо смерти. Причем неважно, будет смерть насильственной или она произойдет в результате якобы несчастного случая. Немедленно после этого вирус соберет звуковой файл с твоими признаниями – и тебе крышка!

– А если ты просто влезешь под трамвай? – с ненавистью посмотрел на меня Арефьев.

– Я буду очень осторожен, – ухмыльнулся я. – За это можешь быть спокоен. Я не за тем выбрался из этой передряги, чтобы влезть под трамвай. И за Лельку, кстати, можешь не волноваться. Она тоже не влезет под трамвай и не проболтается. Можешь быть уверен, я знаю, о чем говорю. Проблема с ней в одном.

– В чем? – быстро спросил Арефьев.

– Она очень любит деньги. Я бы никогда на это не решился, но Лелька потребовала за работу и молчание двадцать тысяч баксов. Это ее последняя цена. Ну и мне за моральный ущерб двадцать. Итого – сорок. По-моему, это по-божески. Деньги на бочку, Клоун, и ты не услышишь о нас до конца жизни.

– Вы что, охренели? – даже удивился Арефьев. – Вы хоть знаете, с кого собрались сбить бабки?

– Знаем, – ухмыльнулся я. – Лелька так и сказала: «У этого убийцы небось денег немерено, а я который год без пальто хожу. Пущай раскошеливается…»

– Ладно, заткнись! – едва сдерживаясь, прорычал Арефьев. – Ваша взяла. Подожди, сейчас принесу бабки…