Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин
Но зачем Сталину могла понадобиться смерть Кирова? Скольких людей он погубил безо всякого повода, а тут целый спектакль устроил?!
Профессор Наумов:
– К моменту убийства Кирова уже была подготовлена законодательная база, которая позволила развернуть массовые репрессии. Весь комплекс уголовных наказаний был готов заранее. Требовался только повод.
Как говорит герой одного фильма, «мертвый – не значит бесполезный». Ушедшему в мир иной партийному руководителю предстояло посмертно помочь Сталину в организации большого террора.
В декабре 1934 года понадобилось издать только один указ, и начала действовать целая система уже принятых репрессивных законов.
За полгода до этого в «Положение о государственных (контрреволюционных) преступлениях» включили статью об измене Родине. Изменой считались «шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу». За это полагался расстрел. Если изменял Родине военнослужащий, всю его семью высылали в отдаленные районы сроком на пять лет.
Приняли закон об усилении ответственности за сохранение государственной тайны. Создавалась возможность посадить любого чиновника – за небрежное обращение с секретной бумагой можно было получить от 8 до 12 лет. Пропажа секретной бумаги становилась катастрофой.
Через десять дней после смерти Кирова областное управление НКВД по указанию наркома Ягоды уже составило списки тех, кто подлежал высылке из Ленинграда, – около 11 тысяч человек, не внушавших политического доверия.
На следующий день после суда над Николаевым Сталин разослал членам политбюро текст написанного им письма ко всем партийным организациям: «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова».
Это была идеологическая установка для работы людей Ягоды.
1 декабря 1934 года президиум ЦИК принял постановление: дела обвиняемых в терроризме вести в ускоренном и упрощенном порядке, прошения о помиловании по таким делам не принимать, приговоренных к высшей мере наказания сразу же казнить. На следующий день в уголовные кодексы республик были внесены соответствующие изменения.
Постановление 1 декабря 1934 года «О порядке ведения дел о подготовке или совершении террористических актов» было отменено только 19 апреля 1956 года. По этому закону еще успели казнить Берию. Удобный был закон.
После убийства Кирова над страной пронесся кровавый вихрь, люди затаились в страхе.
Бывший ближайший помощник Ленина в правительстве Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич, который давно был вне политики и занимался музейным делом, написал письмо наркому Ягоде:
«События 1 декабря, конечно, каждого партийца… насторожили до последней степени и заставили оглянуться кругом самым пристальным образом, чтобы десять раз проверить ту обстановку, в которой он находится, и сделать все так, чтобы не было никакой возможности проскочить классовому врагу, врагу правительства и партии в какое бы то ни было учреждение и окопаться и укрепиться там».
Бонч-Бруевич сообщил наркому, что решил «не принимать на работу ни одного меньшевика или члена какой бы то ни было оппозиции, считая заранее его в моем мнении абсолютно раз и навсегда политически скомпрометированным.
Анкеты всех беспартийных лиц, которые принимаются мною на работу, будут присылаться Вам. Моя просьба заключается в том, чтобы Вы приказали эти анкеты проверить и сигнализировать мне лично по моему домашнему телефону (2-90-32) или путем сообщения другим образом, нет ли среди тех лиц, которые поступают на работу в Музей, заведомо опасных в политическом отношении».
Бонч-Бруевич позаботился о том, «чтобы во вверенном мне учреждении не могли устраиваться какие бы то ни было свидания сотрудников Музея с третьими лицами, а потому мной совершенно запрещены посещения сотрудников Музея их знакомыми, причем каждый, кто переступает порог Музея, обязан внизу получить пропуск, а ответственный секретарь или его помощник должны сделать отметку на пропуске, к кому это лицо направлялось, его фамилию и время ухода из музея, а в особой ведомости отметить, для чего данное лицо приходило в Музей.
В самом Музее так расставлены некоторые силы, что имеется постоянное наблюдение, чтобы не было никаких разговоров или свиданий сотрудников с третьими лицами… Я сделал распоряжения, чтобы вся приходящая в Музей почта, в том числе письма, адресованные на сотрудников, поступала бы ко мне, и я лично ее вскрываю».
Через неделю после убийства Кирова, 8 декабря 1934 года, было опубликовано постановление правительства «Об отмене карточной системы по печеному хлебу, муке и крупе и системы отоваривания технических культур». Так было покончено с карточной системой. Но людей это не очень порадовало. Дело в том, что новые цены были значительно выше тех, по которым приобретался хлеб по карточкам.
Постановлением ЦИК и Совнаркома от 5 ноября 1934 года было учреждено печально известное Особое совещание при народном комиссаре внутренних дел Ягоде. Это значительно упростило жизнь аппарата госбезопасности. Судебный процесс даже в сталинские времена требовал соблюдения минимальных формальностей. А тут свое же начальство без лишних разговоров подписывало приговор.
Первоначально Особое совещание получило право без суда ссылать или отправлять в исправительно-трудовые лагеря на срок до пяти лет лиц, признанных общественно опасными, а также высылать из страны иностранных граждан.
В 1937 году Особое совещание получило право отправлять в лагеря на срок до восьми лет обвиняемых в принадлежности к «право-троцкистским, шпионско-диверсионным и террористическим организациям», а также членов семей приговоренных к высшей мере. С 17 ноября 1941 года Особое совещание уже могло выносить любые приговоры вплоть до смертной казни. Упразднили Особое совещание в сентябре 1953 года, уже после смерти Сталина и ареста Берии.
Приказом НКВД СССР от 27 мая 1935 года были созданы областные тройки НКВД, которые располагали правами Особого совещания. В тройки входили: начальник местного управления НКВД или его заместитель, начальник управления милиции и начальник отдела УНКВД, который разбирал соответствующее дело.
А уже после Ягоды приказом НКВД от 30 июля 1937 года, согласованным с ЦК, создавались тройки по другому принципу: в них входили республиканские наркомы или начальники управлений НКВД, партийные секретари и прокуроры.
Они имели право применять любые меры наказания, вплоть до расстрела.
Новый начальник управления НКВД по Ленинградской области Леонид Михайлович Заковский 31 марта 1935 года доложил наркому Ягоде об итогах операции по выселению из города «бывших людей»:
«За 28 дней операции изъято бывших людей из Ленинграда и осуждено Особым Совещанием НКВД – 11 702 человека, их них – глав семей – 4833, членов семей – 6239 человек. Социальное прошлое изъятых бывших людей (только глав семей) характеризуется следующими данными: бывшие знать и дворянство, бывшие фабриканты, бывшие крупные помещики, бывшие крупные торговцы, бывшие крупные
