Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин
Маршалу Жукову, возвращённому в верховную власть, положение дел виделось так: «Первое время после смерти Сталина между Хрущёвым, Берия и Маленковым была особенно крепкая дружба. В Президиуме ЦК и во всей жизни государства эти три человека играли решающую роль.
Булганин пресмыкался перед ними. Он мне не раз говорил: «Прежде чем поставить тот или иной вопрос Министерства обороны на Президиуме ЦК, нужно предварительно заручиться мнением и согласием Маленкова, Хрущёва и Берия, а остальные члены Президиума проголосуют безоговорочно».
Чтобы выслужиться перед Берия, – Булганин по его рекомендации расформировал футбольную команду ЦСКА, а лучших игроков команды, по указанию Берия, он передал в команду «Динамо», т. е. МВД. Советская Армия на длительное время осталась без футбольной команды.
Г. М. Маленков, Н. С. Хрущёв, Л. П. Берия. 1953 г.
Молотов по-прежнему держался как-то особняком. Ворошилов, можно сказать, не играл почти никакой роли. Я не помню ни одного случая, чтобы Ворошилов внёс какое-либо деловое предложение. Рассылаемых материалов он не читал и к заседаниям почти не готовился.
Главную и ведущую роль в Президиуме играл Н.С. Хрущёв. Его всемерно поддерживали Берия и Маленков, члены Совета Министров, не говоря уже о Булганине».
Поначалу было принято решение об амнистии невинно осуждённых и закрытии «надуманных» дел. «Липа» – как называли сами руководители страны заказные политические расправы.
«Постановление Президиума ЦК КПСС «Об амнистии»
…Об амнистии (т. т. Берия, Ворошилов, Сабуров, Каганович, Булганин, Хрущёв, Молотов, Маленков).
1. Одобрить внесённый МВД СССР тов. Берия прилагаемый проект Указа Президиума Верховного Совета СССР об амнистии, разработанный с участием Министерства юстиции СССР и Генерального прокурора СССР.
2. Указ опубликовать в газетах за 28 марта 1953 г.
За день до обсуждения вопроса Л.П. Берия внёс в Президиум ЦК КПСС записку с характеристикой ситуации в исправительно-трудовых лагерях, тюрьмах и колониях и предложениями об амнистии».
Указ был опубликован 28 марта 1953 г. в «Правде» и «Известиях». В указе, в частности, предусматривалась амнистия следующим категориям политзаключенных: имеющим срок заключения до 5 лет, мужчинам старше 55 лет и женщинам старше 50 лет, беременным женщинам и женщинам, имеющим детей в возрасте до 10 лет.
«Постановление Президиума ЦК КПСС об одобрении мероприятий МВД СССР по исправлению последствий нарушений законности. 10 апреля 1953 г.
Президиум ЦК КПСС
…О мероприятиях, проводимых Министерством внутренних дел СССР (т. т. Маленков, Молотов, Ворошилов, Хрущёв, Каганович, Булганин, Микоян).
Одобрить проводимые тов. Берия Л.П. меры по вскрытию преступных действий, совершённых на протяжении ряда лет в бывшем Министерстве госбезопасности СССР, выражавшихся в фабриковании фальсифицированных дел на честных людей, а также мероприятия по исправлению последствий нарушений советских законов, имея в виду, что эти меры направлены на укрепление Советского государства и социалистической законности.
К моменту принятия данного постановления в соответствии с приказаниями Л.П. Берии в МВД СССР были созданы следственные группы и комиссии, в задачу которых входило дать заключения по «делу врачей», «сотрудников МГБ», «мингрельской националистической группы», «работников Главного артиллерийского управления», «авиационному делу». 4 апреля 1953 г. Берией был подписан приказ по МВД СССР «О запрещении применения к арестованным каких-либо мер принуждения и физического воздействия».
Тишь и благодать, согласие и слаженность в «четвёрке» была лишь видимостью. Правда, «четвёрка» уже не была четвёркой, расширилась за счёт Молотова, Микояна, Кагановича, Ворошилова. Назревала схватка: Хрущёв и Берия – кто кого? Берия претендовал на первенство, но явно «зазнался», переоценил свои возможности и весовую политическую категорию и потерял бдительность.
«Я считаю, что Хрущёв был правый, а Берия ещё правее. Ещё хуже. У нас были доказательства. Оба правые. И Микоян. Но это все разные лица. При всём том, что Хрущёв – правый человек, насквозь гнилой, Берия – ещё правее, ещё гнилее», – так рассудил их В.М. Молотов.
Хрущёв, причастный в годы репрессий к тысячам смертей невинных соотечественников на Украине, отметившийся участием в московских «тройках», понимал, что ему не жить при Берии, если «большой мингрел» приберёт к рукам «тайную полицию» (госбезопасность). Прослушка уже вовсю работала, и «нарыть» компромата на конкурента Берия мог легко. Причём дело расправы «над друзьями» Берия обставил бы наилучшим энкавэдэшным образом, а потом, как обычно, концы в воду, вернее – пуля в затылок. И вообще сталинский стиль ещё превалировал во всём.
Вот Хрущёв признаётся: «Мы сами, руководители страны, являлись продуктом той же революции, а потом были воспитаны в эпоху Сталина. Сталин был для нас величиной неимоверного значения. И мы считали, что не следует выдумывать что-то, а нужно учиться у него и подражать ему. Уже потом мы воочию увидели его недостатки и всё-таки психологически не могли освободиться от прежнего состояния, не решались искать что-то кардинально новое, с тем чтобы вернуть партию на ленинские рельсы и восстановить партийную демократию».
Пора переходить к действиям. Н.С. Хрущёв подгадывал момент. Выжидал. Но и медлить было нельзя.
«Я с Булганиным тогда был больше откровенен, чем с другими, доверял ему самые сокровенные мысли и сказал: «Николай Александрович, видимо, сейчас мы находимся в таком положении, что Сталин вскоре умрёт. Он явно не выживет. Да и врачи говорят, что не выживет. Ты знаешь, какой пост наметил себе Берия?» – «Какой?» Он возьмёт пост Министра госбезопасности (в ту пору Министерства государственной безопасности и внутренних дел были разделены). Нам никак нельзя допустить это. Если Берия получит госбезопасность – это будет начало нашего конца. Он возьмёт этот пост для того, чтобы уничтожить всех нас. И он это сделает!» Булганин сказал, что согласен со мной. И мы стали обсуждать, как будем действовать. Я ему: «Поговорю с Маленковым. Думаю, что Маленков такого же мнения, он ведь должен всё понимать. Надо что-то сделать, иначе для партии будет катастрофа». Этот вопрос касался не только нас, а всей страны, хотя и нам, конечно, не хотелось попасть под нож Берии. Получится возврат к 1937–1938 годам, а может быть, даже похуже.
…Кончилось заседание, и вышли мы из зала втроём – Маленков, Берия и я. Но ничего не обсуждали. В тот же день я увиделся с Молотовым, и он сказал мне: «Я очень доволен, что вы заняли такую позицию. Я этого, признаться, не ожидал, потому что видел вас всегда втроём и считал, что вы занимаете единую позицию с Маленковым и Берией, думал, что Хрущёв уже, наверное, заавансировался по этому вопросу. Твёрдая, резкая позиция, которую вы заняли, мне очень понравилась». И тут же предложил мне перейти с ним на «ты». Я, в свою очередь, сказал, что тоже доволен, что Вячеслав Михайлович
