Пепел
– Не смей к нему подходить, поняла? А если он будет тебя преследовать, я разберусь. – Отец развернулся, планируя выйти из комнаты, но я бросилась к нему, схватила за руку, крепко сжимая ее в своих ладонях.
– Папочка, ну ты чего? – взмолилась, смотря на него снизу вверх в поисках смягчения. Однако в этом взгляде больше не было привычной мягкости, теперь там поселилась сталь.
– Рита, ты слышала, что я тебе сказал?
– Папуль, Витя он… он… хороший, правда! Я… я не хочу переставать…
– Замолчи! – крикнул отец, выхватив руку. А затем он закрыл дверь перед моим носом, явно намекая, что продолжения у разговора не будет.
Конечно, я не планировала мириться с таким решением. Поэтому в один из дней после уроков пошла не домой, а в библиотеку к маме. Мне нравилось бывать у нее на работе, вдыхать запах старых книг, погружаться в тишину и становиться частью историй, пылившихся на полках.
Обычно мама работала с напарницей, но сегодня женщина взяла отгул, и мне выдалась отличная возможность поговорить наедине с родительницей. Я не стала ничего скрывать, рассказала даже про телефон, который подарил Витя. Я ждала поддержки от мамы, утешения и добрых слов. Ведь чего еще может ждать восьмилетний ребенок в такой ситуации? Однако получилось иначе.
– Риточка, понимаешь, – начала мама. Она слишком часто облизывала губы и теребила края широкой кофты, которая уже висела на ней балахоном. Цвет давно вылинял от многочисленных стирок, да и мама похудела за этот год, поэтому вещь превратилась в бесформенную тряпку. Порой я смотрела на тетю Кристину и с завистью думала, какая она ухоженная, и что моя мать на ее фоне кажется серой мышкой.
– Дочка, у твоего отца сейчас трудные времена. Ему нужна наша поддержка, если уж и мы отвернемся, он окончательно сломается.
– Но причем тут я и Витя? Мам, ведь не Витя предал папу, – искренне не понимала, поджимая губы от обиды.
– Мне жаль, что тебе приходится проходить через все это в таком юном возрасте, дочка, – с грустью сказала мама. Она подошла ко мне, положила руки на плечи и притянула к себе, прижав к груди.
– Витя – мой друг, единственный и очень любимый друг! – с горечью произнесла, утыкаясь носом в старую ткань маминой одежды.
– Пройдет время, возможно, отец остынет, и вы снова сможете общаться. Но, милая, мне кажется, как раньше, уже не будет. Тебе нужно просто принять это и жить дальше. И да, лучше верни телефон Вите. Не дай бог отец узнает, ему будет неприятно.
Следовать наставлению мамы я не стала, просто надеялась, что папа успокоится. Не может же он злиться вечно? А там, глядишь, они встретятся с дядей Олегом, поговорят, по крайне мере, мне так хотелось думать.
Однако в мае мои надежды рухнули окончательно. Отец узнал, что его бывшая фирма удачно заключила договор с каким-то крупным инвестором и все же будет воплощать идею с подпиской. Для отца это был удар под дых. Он даже хотел поехать в офис и устроить скандал, ведь идея по праву принадлежала ему, а не Олегу Николаевичу. Мама чудом умудрилась отговорить папу от поездки.
После он впал в какое-то уныние и засел дома перед телевизором. Молча щелкал каналы, отказывался от еды, похудел и перестал приносить деньги домой. Семья словно исчезла с радаров отца, мы практически не разговаривали. Однажды я проболталась об этом Вите, когда мы гуляли по парку вокруг озера.
– У нас дома тоже не сахар, – вздохнув, признался Шестаков. – Я, если честно, уже и не помню, когда последний раз отца видел и разговаривал с ним. Зато они с матерью каждый день ругаются. Иногда мне хочется сбежать из дома и не слышать этих бесконечных упреков. Блин, прости, тебе и без моего нытья своих проблем хватает.
– Как думаешь, наши папы смогли бы помириться?
– Вряд ли, – отмахнулся Витя.
– Знаешь, это так страшно, – призналась неожиданно я, останавливаясь возле красивой березы. Подул ветерок, и листва зазвенела, издавая весенние звуки. Я подставила ладошки к небу, позволяя лучам солнца коснуться кожи. Давно мне не было так тепло, как в этот солнечный день рядом с Витей.
– Что именно?
– Страшно однажды потерять человека, которого считал своим другом. Интересно, почему так происходит?
– Кто знает, – пожал плечами Витя. – Но я рад, что у меня есть ты. Иначе я бы точно свихнулся.
Домой я вернулась в приподнятом настроении и даже планировала сделать из печенья пирожное “картошку”, которую обожала в мамином исполнении, но застала отца в моей комнате. Он сидел на кровати, взгляд его пустых глаз был устремлен вроде на меня, а вроде и сквозь меня. А когда папа поднялся и вытащил из кармана сотовый, сердце в груди едва не разорвалось на части. Я сглотнула, ощущая, как напрягается каждая мышца на теле, как сжимаются ягодицы и наливается тяжестью низ живота.
Он нашел Витин подарок.
– Что это? – стальным тоном спросил отец.
– Т-телефон, – выдавила из себя я.
– Телефон? Хорошо, – кивнул он. Подошел к окну, словно пытался разглядеть там какого-то важного человека или машину. Я же почти не дышала, мысленно ругая себя, что не спрятала мобильный в более надежное место. И нет, не скандала я боялась, а того, что отец заберет сотовый, заберет возможность общаться с Витей.
