Игры мажоров. "Сотый" лицей
Маша
Такси тормозит у одного из магазинов на центральном проспекте. Выхожу из машины и узнаю один из тех дорогущих бутиков, мимо которых я даже ходить не решаюсь. В нашем городке таких не было, а здесь в столице у меня и мысли не возникало зайти хотя бы в один из них. Достаточно один раз увидеть, какие возле них останавливаются автомобили. И какие оттуда выходят люди.
Цены там я могу себе только представить. Нам с мамой в этих магазинах точно делать нечего, они для таких как Милена и ее родители.
Топольский открывает дверь и пропускает меня вперёд.
— Здравствуйте, Никита! — навстречу выходит женщина маминого возраста. Это или директор, или управляющая. За ее спиной девушки-консультанты сияют улыбками. — Очень рады вас видеть! У нас как раз пришла новая коллекция.
Никиту здесь явно хорошо знают, и у меня внутри поселяется неприятное чувство. Как когда я видела его с Миленой. Муторное и навязчивое. Но к Милене я его ревновала, а здесь к кому ревновать? К продавцам? Скорее, к его образу жизни…
Никита сжимает мою руку и сдержанно здоровается.
— Подберите красивое платье для моей девушки, — говорит он, указывая на меня кивком головы. — Нам нужно, чтобы в нем можно было танцевать.
— Конечно, сейчас девочки все принесут. Вы пока проходите к примерочным и присаживайтесь. Чай, кофе, сок? — управляющая провожает нас в соседний зал с мягким диваном и столиком.
— Маш, ты что-то будешь? — Никита не выпускает мою ладонь из рук, и я чувствую себя увереннее. Правда, не представляю, что здесь можно спокойно сидеть и пить кофе, поэтому поспешно мотаю головой.
Ник расценивает мой отказ по-своему.
— Девушке апельсиновый фреш, — говорит он, — а мне кофе.
Нам приносят напитки, а следом целый ворох платьев.
— Проходите в примерочную, — приглашает одна из них. — Вам нужна моя помощь?
— Спасибо, мы сами.
Бросаю взгляд на ценник платья, которое лежит сверху, и зависаю в полном шоке.
— Маш, проходи, — подходит Топольский, а я пячусь обратно и врезаюсь ему в грудь.
— Никит, — дергаю парня за локоть, — пойдем отсюда. Здесь так дорого, просто ужас!
Никита обнимает меня за плечи и подталкивает к примерочной.
— Нормальные цены, Мышка. Мы с папой здесь давно одеваемся. С той стороны мужской отдел, шмот у них всегда годный. И это наши общие деньги, Маш, я их набетил.
— Хорошо, — сдаюсь, — только я сама буду выбирать.
— После того, как покажешь мне, — невозмутимо отвечает Топольский.
— Вот эти два слишком яркие…
— Это бал, Мышка, ты должна быть красивой!
Вздыхаю и молча захожу за штору. Разве это примерочная? Это же целая комната, почти как моя в нашей съемной квартире. Здесь тоже есть диванчик, столик с нераспечатанной бутылочкой воды, крекерами и леденцами в прозрачной упаковке.
Продавец заносит платья и развешивает их на отдельной стойке.
— Если понадобится помощь, вот кнопка вызова. Зовите, мы поможем, — уходя, девушка бросает на Никиту любопытный взгляд, и только теперь до меня доходит, что они о нас подумали.
— Никит, давай уйдем отсюда, — умоляюще смотрю на Топольского, но тот усаживается на диван перед примерочной.
— Мы только пришли, Мышка. Я буду пить кофе, а ты переодевайся. Обещаю, что не буду подсматривать! — он прищуривается, и я бросаю в него конфету.
Пока переодеваюсь, думаю, почему Ник упомянул отца и ни слова не сказал о матери. Пока папа был жив, мы все вместе ходили по магазинам, даже если надо было купить свитер для папы или шапку для меня. Странные у них отношения в семье, очень странные.
Первое платье не нравится мне, следующее отметает Топольский. Два я даже надевать отказываюсь, три вроде неплохие, но и я не в восторге, и Никита качает головой. Дальше по новой.
Теперь я понимаю, зачем в примерочной диван, вода и еда. Тут и полдня можно провести, если мерить все, что приносят продавцы. Я уже потеряла счет и платьям, и времени.
Последним надеваю белое…
Смотрю на себя в зеркало и замираю. Оно идеально облегает фигуру, длина до колена, сбоку есть разрез. Как раз для танца. Но дело не только в этом.
Я в нем совсем на себя непохожа — кажусь выше и стройнее. И совсем взрослая, почти как Милена… Может, у них зеркало такое?
— Машка, выходи, — слышу голос Никиты. Распускаю хвост, поправляю волосы и выхожу из примерочной.
Топольский, который до этого времени сидел, развалившись на диване, вскакивает и подходит ко мне.
— Маша… — говорит сипло и снимает очки. Теперь я его не вижу, только слышу. — Какая же ты красивая, Машка…
***
Пока Никита рассчитывается за платье и туфли — мне подобрали еще и обувь — я прячу глаза. Мы так долго целовались с Никитой в примерочной, что мне теперь ужасно неловко. И я понимаю, почему меня так пристально рассматривают продавцы. Пытаются понять, что во мне нашел Топольский…
