Десять поцелуев, чтобы влюбиться
Вот только после этой самой вечеринки я действительно чувствовал себя как-то не так. Пофиг, что там Ник себе нафантазировал, но раз нужна ему Мира – значит нужна. А вместо свидания Тарасов получил фигу без масла, да ещё и услышал «лучшее в себе» из уст нашего аленького цветочка Мирославы.
Даже пробовал ему как-то намекнуть, что не сходятся параллели. Наверное, совсем тонко, раз Никитос пустился во все тяжкие. Но шли дни, его никак не отпускала Князева, хвостом ходила крутила, взгляд в аккурат «ты грязь под моими ногами» и прочие девчачьи фишечки.
Угрызениями совести сроду не мучился, но Ник мой друг. Так что я собрал себя в кучу и подошёл к Князевой лично. Там такая мегера поджидала, настоящая Машкина копия. По крайней мере понятно – лучшие подружки. Разговаривать со мной не стала, послала в пешее эротическое. Обиженная влюблённая дура.
Меня так эта ситуация взбесила, что я пошёл трясти Авдеева. Набил ему морду в приступе праведного гнева. Да только очень быстро понял – этот трус бы и не пикнул, только языком ходил чесал впустую.
Так что у меня оставалась единственная кандидатура – Ян. На его счастье, братец укатил куда-то за границу по учёбе на целый месяц. Ничего, вернётся – шкуру с него спущу.
Сертификат на десять поцелуев грозил в самом скором времени аннулироваться и что-то мне подсказывало, что Савельева не захочет его продлять.
Мне её было мало. Безбожно!
Потепления между нами не предвиделось, хотя я из кожи вон лез, чтобы очаровать Машу. Стрельба холостыми патронами, дамы и господа.
Второй поцелуй у нас произошёл в лифте.
Мои мозги вскипятились. Как я Машку прямо там не нагнул – загадка истории. Вот только в ответ был полнейший мороз. Словно окатила ведром холодной воды. Выскочила на своём этаже. Ручкой Димочке сделала, как это называется.
Мда, как-то всё паршиво складывается.
Я же хотел Машу до одержимости, мне даже сны с ней стали снится. Горячие, жаркие с рейтингом двадцать один плюс.
В какой-то момент на окне Савельевой появилась решётка.
В какой-то момент она всё чаще перестала бывать дома.
Типо танцы, занятия, диплом, газета, из универа не вылазила.
А я начал впервые в своей жизни задаваться вопросом – вдруг у неё есть парень? И знаете, что понял – мне это категорически не нравится!
Какой блядь, парень? Никого кроме меня и быть не может. Вообще недопустимо. Увижу с кем-то жопу надеру, а этому пока ещё ходячему недоразумению челюсть сломаю.
Планы выбить дух из Машкиного ухажёра очень скоро увенчались успехом.
Раз – я вижу Савельеву, садящуюся в тачку к моему брату.
Дьявол, ну почему из всех именно этот мудак? Сука!
Два – он провожает её до дома. Не успел вернуться со своей практики, как к моей Маше ломанулся! Оба весело ржут и за обе щеки уплетают сахарную вату.
Может быть, я тоже так хотел – идти с ней, слушать её смех и…
Понесло вас, батенька.
У Маши появилась жизнь без меня и ей было прекрасно.
Твою же мать, Савельева!
Кто бы мог подумать, что эта несуразная девчонка, которую я в гимназии дёргал за косички и дразнил при каждом подвернувшемся случае – через много лет не будет выходить из моей головы.
Я просто хочу её трахнуть. Снова!
К слову, секса у меня давно не наблюдалось, от того башню начало конкретно сносить. Оставалось только что дрочить на Машеньку, ибо больше меня никто не вставлял. Пробовал… и провалился с треском.
В третий раз мы целовались в какой-то новомодной кофейне с видом на Финский залив. Зима, идёт снег, а мы сидим на террасе, завернувшись в один плед на двоих. Потому что я так хотел.
Она шипела и пиналась, но выхода у Савельевой не было.
Каждый наш следующий поцелуй – настоящее свидание. Я остро нуждался в том, чтобы проводить с ней как можно больше времени. Почему? Да какая разница!
Больше! Ещё больше!
Четвёртый – на самой высокой крыше Питера. Что аж дух захватывает. То ли от развернувшегося перед глазами вида, то ли от вкуса её губ со вкусом клубники.
Пятый – в квесте. Я даже не помню, что там было конкретно. Какой-то ужастик. Нам предстояло пройти через Лабиринт Страха, а вместо этого я затащил Машку в тёмный угол, насилуя её губы. Кажется, тогда я впервые словил оргазм от поцелуя.
Шестой – на закрытом роллердроме. Но даже занимаясь своим любимым занятием, она оставалась холодной и непрошибаемой, словно каменная скала. Вытерпела полчаса, чмокнула меня в губы и улетела куда-то на всех парах.
Седьмой – на концерте популярной рок-группы, где мы раскачивались в такт с толпой, а я прижимал Савельеву к себе и целовал её в шею. Оставлял на шее Маши засосы, которые она на следующий день в универе прятала под шифоновым шарфом и посылала мне свои гневные испепеляющие взгляды. Обожаю их. Хоть какие-то эмоции.
Восьмой поцелуй – в новой галерее современного искусства, где проводился мастер-класс по гончарному делу. Там было много людей, фруктового чая, канапе и глины. Мы с Машей слепили по горшку, раскрасили их и нанесли орнаменты с узорами. Вот только у неё получился миленький горшочек с цветочками и росписью, а у меня какой-то ведьминский котёл эпохи раннего средневековья. Причём такой, в котором только-только сварили зелье смерти.
Мне нравилось проводить с ней время. Я это понимал, но отказывался до конца принять. Всё больше ревновал.
А кто бы нет? Она словно специально дразнила меня, вынуждала испытывать те чувства о каких никогда и не подозревал.
Куда-то пропала обычная одежда. Все эти длинные юбки и рубашки с горлом. Вся Маша – чистый вызов. Для меня.
А уж как плотоядно облизывали её в универе парни стало для меня настоящим испытанием. Короткие юбки, шорты, обтягивающие брючки… ну вот какого рожна, а? Я же не железный. Дождётся, что завалю её на горизонтальной поверхности без объявления войны.
Вот только Савельева плевала на вашего покорного слугу с высокой колокольни.
