Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

— Не могу видеть Виктора с этой девушкой, — сказала я, обернувшись и обнаружив, что они оба уставились на меня. Голова Оскара слегка наклонилась, и я знала, что он видел меня поверх своих очков: размытую фигуру с кроваво-красным кончиками волос. — Моя ревность его притворным соблазнением разрушила мое собственное наигранное обольщение, — вздохнула я и потянулась, чтобы взъерошить мои волосы. Закрыв глаза, я сделала глубокий вдох. — Хотя, судя по моему ограниченному общению с этим мерзавцем, не думаю, что он много знает.

Я открыла глаза.

— Всего лишь избалованный принц, — размышлял Оскар, и Кэл кивнул, словно уже думал так о Джеймсе Баррассо.

— Жалкий, — согласился он, потянувшись вниз, чтобы взять меня за руку. Я обожала то, как он этот делал, тянулся ко мне, словно не мог поверить, что ему позволено касаться меня. Его ладонь была горячей, насилие, бурлящее в центре, словно шар темной магии, достигало поверхности его кожи. — Здесь нет ничего стоящего. Ни людей, ни информации.

— Кроме того, что Вик смог вытащить из Тринити, — сказал Оскар, и от того, как он это сказал, мне стало плохо.

— Где Виктор? — выдавила я, вдруг подумав, не ошиблась ли я во всем.

Я совсем не знала Виктора Ченнинга. Как далеко он готов зайти, чтобы осуществить свой план? Станет ли он..он бы никогда не трахнул ужасную суку только, чтобы что-то доказать, не так ли?

Я зашагала, прежде чем Оскар смог ответить, обнаружив Хаэля на кухне, мило болтавшего с какой-то девушкой, которая даже не вспомнит, где верх, а где низ, когда он закончит с ней. Наши взгляды встретились, когда я замедлилась, и он одарил меня долгим, чрезмерным подмигиванием. У меня на мгновение перехватило дыхание.

Как я могу удается удерживать стольких мужчин? Поинтересовалась я, ненавидя, что я так думала, что такой меня вырастили и воспитали. Как мне их удержать? вместо Как мне убедиться, что они знают, что я того стою и как им повезло?

Я продолжила идти, обнаружив Аарона там же, где и оставила его, прислонившегося к стене и потягивающего напиток, который, должно быть, кто-то принес ему. Он посмотрел на меня, от его взгляда я почувствовала головокружение и что-то необычное.

— Он в другой комнате, — сказал Аарон, словно был зол на меня.

Я спустилась по ступенькам в опущенную ниже уровня пола гостиную, прошла по мягким коврам, раскинувшимся на старом дубовом полу, и поднялась по ступенькам на другой стороне. Там, в зимнем саду, танцевали люди, окруженные ярко-зелеными растениями, которые никак не должны выглядеть такими чертовски счастливыми в разгар зимы.

Вик танцевал с Тринити в центре комнаты.

Я наблюдала за ними минуту, но не видела лица Вика, лишь его спину. Его плечи были напряжены, но его тело, казалось, двигалось просто прекрасно. Я знала, что это все игра. Я это знала. Такая же, когда я позволила Джеймсу ходить за мной и смешать мне напиток. Уверена, что Виктор смотрит на Тринити этим интенсивный, обсидиановым взглядом и заставляет ее почувствовать себя единственной женщиной на всем белом свете, пока параллельно представлял способы, которыми можно от нее избавиться.

Я знала это, но не могла остановиться. Я шла сквозь толпу, словно одержимая, и люди уходили прочь с моего пути. Может, дело было в светлых волосах с красными кончиками? Может, дело бы в толстовке со спиритической доской и свисающем на мою грудь металлическом указателе? Или, может, они чувствовали насилие, от которого у меня чесались руки, и огонь, заставляющий мои пальцы согнуться, словно они были пальцами дьявола?

Мои руки скользнули по спине Виктора и поднялись к его плечам. Он обернулся посмотреть на меня, прежде чем его мозг осознал, почему он это сделал. Его влекло ко мне, словно он был под чарами.

— Бернадетт, — сказал он, слово прозвучало наполовину предупреждающим и наполовину похожим на отчаянный пьянящий шепот.

Он отошел от Тринити, словно позабыл о ее существовании. Я знала, он хотел, чтобы я ушла, и, вероятно, мне следовало бы, но я ничего не могла с собой поделать. Мои пальцы сцепились за его шеей, и я втянула его во вдохновленный сальсой рэп, который играл на довольно низкой громкости. Это не та вечеринка и не то место, где музыка звучит из самых возможных чертовски больших колонок до тех пор, пока из ваших барабанных перепонок не потечет кровь, и вы знаете, что можете оглохнуть, но вам все равно. Я пытаюсь сказать, что это не лучший вид вечеринок.

— Виктор, — ответила я, и затем отпустила его, чтобы иметь возможность танцевать.

Мое тело двигалось в собственном ритме, извиваясь в такт музыке, приглашая Виктора к греху. Мгновение он смотрел, полностью замерев на месте. Он даже больше не танцевал, просто смотрел на меня.

На долю секунды он закрыл свои глаза, а затем открыл их, посмотрев на меня с блеском, который предвещал его срыв. У короля самоконтроля была слабость, и, если я не буду осторожна, то покажу всем и каждому в этой комнате, что именно это за слабость.

Но я не могла остановиться.

Виктор схватил меня за бедра и притянул ближе. На этот раз, когда мы начали танцевать, наши тела прижимались друг к другу, словно мы трахались.

— О! — выкрикнул кто-то, и толпа собралась вокруг нас. — Тринити, девочка, у тебя конкуренция.

Одна нога Вика находилась между моими, его ладонь широко раскрыта на моей спине, наши тела покачивались с музыкой. Я не могла увернуться от его взгляда, не могла не смотреть на его напряженную челюсть, на напряжение в шее.

Конкуренция? У нее нет конкуренции, потому что она не соревнуется.

Внезапно Виктор взял меня за руку и начал двигаться назад. Толпа расступалась перед ним, когда он увел меня из комнаты и швырнул к стене. Кто-то сделал музыку громчке, но я все еще вредных смех под ней.

— Ты, блять, запорешь все нам обоим, — прорычал он, его член был твердым и отчаянно желал меня настолько,