Жуков. Танец победителя - Сергей Егорович Михеенков
Присмотревшись к Егору Жукову, Ремизов пристрастил его к чтению. С тех пор книги стали частью жизни Егора, воспитателями и ангелами-хранителями его души. То, что недодали ему отец, мать и дядюшка, он добирал из книг. Но и войдя в зрелые лета, книгу продолжал любить молодой любовью. Однажды Ремизов взял Егора вместе с другими мальчиками и девочками в Угодский Завод на вечернюю службу. Учитель построил их на хорах. Уже шла служба. И вот по его знаку дети завели «Богородице, Дево, радуйся…». Они пели так складно, их голоса так высоко и правильно взлетали под купол, расписанный золотыми и голубыми фресками, что у Егора захватило дух. Радовались и они, радовался и Сергей Николаевич, радовались и родители, пришедшие на службу, потому что происходило это на один из великих праздников, может, на самую Пасху. Хоровое пение – это тебе не пляска в кругу под гармошку, когда можно вольно выделывать всякие кренделя да «хлопушки», тут надо соблюдать лад и знать меру, не перебрать го́лоса и не таить его излишне за другими голосами. Иногда во время пения он видел слёзы на глазах учителя, и тогда понимал, что он доволен тем, как у них получается.
Церковно-приходская школа для крестьянских детей находилась в деревне Величково, что вниз по течению Протвы между Стрелковкой и Чёрной Грязью. Сюда ходили дети четырёх деревень: Лыкова, Величкова, Стрелковки и Огуби. Учительствовал в ней, как уже выше было сказано, Сергей Николаевич Ремизов. Отец его, о. Николай Ремизов, к тому времени уже заштатный священник угодской Никольской церкви, «тихий и добрый старичок», преподавал в школе Закон Божий.
Сестра Маша пошла в школу годом раньше. Егор в первый класс пришёл уже подготовленным: бойко читать и писать печатными буквами он выучился по Машиному букварю. Вспоминал: «Некоторым ребятам родители купили ранцы, и они хвастались ими. Мне и Лёшке вместо ранцев сшили из холстины сумки. Я сказал матери, что сумки носят нищие и с ней ходить в школу не буду.
– Когда мы с отцом заработаем деньги, обязательно купим тебе ранец, а пока ходи с сумкой.
В школу меня вела сестра Маша. Она училась уже во втором классе. В нашем классе набралось 15 мальчиков и 13 девочек.
После знакомства с нами учитель рассадил всех по партам. Девочек посадил с левой стороны, мальчиков – с правой. Я очень хотел сидеть с Колотырным. Но учитель сказал, что вместе посадить нас нельзя, так как Лёша не знает ни одной буквы и к тому же маленький ростом. Его посадили на первую парту, а меня – на самую последнюю».
Величковскую начальную школу выстроил на собственный счёт здешний землевладелец князь Николай Сергеевич Голицын в 1888 году. Почти каждый год он выделял средства, здание подновлялось и благоустраивалось, так что в классах всегда пахло свежей смолой. Согласно «Правилам о церковно-приходских школах», изданным в 1884 году, Величковская школа, её общий духовно-нравственный тон и учителя должны были заложить добрую основу подрастающего поколения и утверждать в народной среде православную веру. В день открытия школы благодарная крестьянская община преподнесла щедрому строителю и попечителю две богато изукрашенные, в серебряных окладах иконы – святителя Николая и «Иисус Христос на престоле, благословляющий приходящих к нему детей». Растроганный князь тут же передал дары школе: с той поры «в каждом из двух классных помещений находилась одна икона». Строительством школьного здания попечение князя Н. С. Голицина о сельской детворе не ограничилось – он закупил всё необходимое для учебного процесса: мебель, классные доски, счёты, тетради, карандаши, перья, чернила и чернильницы, книги, предусмотренные программой, – словом, всё «в потребном количестве». Он же взял на себя расходы на выплату жалованья учителям и на все текущие надобности. Школа князя Н. С. Голицына в Величкове была лучшей в уезде и после первых же инспекций признана образцовой.
Большинство предметов Егору давались легко. Оставалось время и на проказы. Марья Ивановна Крюкова, учившаяся с будущим маршалом в одном классе, рассказывала, что она с подружкой какое-то время сидела впереди, а Егор, сидевший сзади, «озорничал». У девочки были длинные косы, и Егор во время урока цеплял на них репей. Неравнодушен он был и к её подружке; по дороге из школы домой в Стрелковку он донимал репьём обоих.
Впрочем, земляки великого полководца любят пошучивать вот на какую тему: когда слава Маршала Победы, очищенная временем от наветов, зависти и хулы, докатилась до родных мест и здесь решили построить ему музей и начали собирать материалы и свидетельства очевидцев, многие местные старухи поведали доподлинные истории о том, как Егор в своё время, когда они «ходили в девках», не мог добиться их благосклонности. Что ж, как минимум одна из этих историй была правдой…
Маша первый класс окончила с трудом. Сестре учение давалось тяжело. Её оставили на второй год. В какой-то момент родители решили: хватит попусту лапти рвать, в домашнем хозяйстве от девочки пользы будет больше. Маша разрыдалась. Судьба готовила ей повторение материной доли. И тут вступился за сестру Егор. Он стал перед отцом и матерью и твёрдо сказал, что Маша не виновата, что в учёбе она отстаёт потому, что слишком мало времени у неё остаётся для подготовки домашних заданий, что слишком много работы на неё навалено по дому, пока мать находится в извозе. Отец пытался пристрожить сына, но тот стоял на своём. И родители уступили. С тех пор брат и сестра учились в одном классе. Егор помогал Маше, если у той что-то не получалось. И никому не давал её в обиду. Одноклассники знали: если что, Егор может пустить в ход и кулаки…
Машу, родную сестричку, он будет опекать всю жизнь.
