Оруэлл: Новая жизнь - Дэвид Дж Тейлор
О ранней жизни отца Оруэлла, Ричарда Уолмсли Блэра, десятого и последнего ребенка в предположительно лишенном любви браке его родителей, родившегося в 1857 году и отправленного в Индию в возрасте восемнадцати лет, чтобы поступить на службу в опиумный департамент правительства Индии в звании помощника заместителя опиумного агента 5-го класса. Опиум, легализованный еще в 1870 году и экспортируемый в основном в Китай, уже был ключевой частью доходов, ежегодно поступавших в имперскую казну, но статус его административного департамента был невысок. Не лучшим было и финансовое положение опиумного агента Блэра, который, ко времени своей женитьбы в 1897 году - как и его отец, Ричард Блэр женился поздно - поднялся по иерархической лестнице лишь до вспомогательной ступени заместителя опиумного агента 4-го класса. В самые тяжелые дни его зарплата не превышала 650 фунтов стерлингов в год. Единственный из романов Оруэлла, в котором семейное наследие Блэров ненадолго заявляет о себе, - это "Дочь священника" (A Clergyman's Daughter): фамилия семьи - Хэйр; отец Дороти - внук баронета, а в доме нынешнего баронета на границе между Найтсбриджем и Мэйфэром хранятся причудливые памятные вещи из Южной Африки, включая кусок хлеба, к которому прикасался Сесил Родс, - но воспоминания об этом проникают во внутренний мир Оруэлла. Прошлое для Оруэлла - это прекрасное и процветающее место ("Счастливым викарием мог бы я быть / двести лет назад / проповедовать о вечной гибели и смотреть, как растут мои грецкие орехи..." - это один из его редких поэтических экскурсов), полное видимости, уверенности и денег, но прапраправнук графа Уэстморленда родился в мире экзаменов на гражданской службе, благоразумных браков и рутинной работы в отдаленных уголках империи.
Если Блэйры были скучными, шотландскими и отходчивыми, то другая сторона семьи Оруэлла была значительно более экзотичной. Лимузины, из рядов которых вышла Ида Мейбл, чтобы жениться на Ричарде Блэре, были судостроителями из Бордо на юго-западе Франции, которые в середине XIX века перенесли свою деятельность на Восток. Конечно, Гюстав Лимузен, дед Иды, умер в Тенассериме, Бирма, в 1863 году, а сама Ида, хотя родилась и получила образование в Англии, большую часть своей ранней жизни прожила с родителями в близлежащем Мулмейне. К этому времени семейный бизнес был диверсифицирован и занимался производством древесины и чая. Фрэнсис Лимузин (ок. 1849-1915), отец Иды, торговал тиком, а Эдгар Лимузин, возможный двоюродный брат, в 1909 году числится управляющим чайным поместьем в индийских холмах Нилгири. Как и у Блэров, у Лимоузинов были мифы и легенды, которые они с удовольствием культивировали, но они были гораздо более павлиньими. Одна из дочерей Фрэнсиса рассказала другу Оруэлла, что ее отец "жил жизнью принца... У них было до тридцати слуг, которые мало что делали и больше спали, чем работали". Если Фрэнсис и не был принцем, то уж точно имел статус в Бирме, так как в Гражданском списке Бирмы за 1901 год отмечено, что он служил итальянским консулом в Мулмейне в течение последних двадцати двух лет. Как и Блеры, Лимузины были филопрогеничны: Ида была одной из восьми. Но есть также подозрение, что к концу XIX века состояние семьи пришло в относительный упадок. Во время замужества Ида работала гувернанткой; из пяти ее сестер одна - Нора - вышла замуж за заместителя министра лесного хозяйства, а другая - Эллен - сошлась с эсперантистом и позже сбежала с ним в Париж. Ее брат Чарльз вернулся в Англию и работал секретарем в гольф-клубе. Это были уважаемые профессии, но вряд ли соизмеримые с воспоминаниями о Франциске Лимузине и его свите домашнего персонала.
Лимузины были важны для Оруэлла в той мере, в какой не были важны Блеры. Прежде всего, они придали ему характерные - и характерно галльские - черты. Друзья Оруэлла всегда поражались тому, как по-французски он выглядел: как на портрете Сезанна месье Шоке, думал Энтони Пауэлл, "или как один из тех ожесточенно-меланхоличных французских рабочих в синих халатах, размышляющих о смысле жизни у цинковых прилавков тысячи эстаминетов". Другим маркером на тропе Лимузена было владение французским языком, как письменным, так и разговорным, что выражалось во всем - от увлечения поэзией Вийона и Бодлера до слабости к романам Золя. Во многом эта предрасположенность была результатом простой физической близости. С самого младенчества родственники Оруэлла из Лимузена появлялись в его жизни с регулярностью, которой, кажется, были лишены все связи Ричарда Блэра. Единственные другие Блэйры, которые фигурируют в детстве Оруэлла, - это семья одного из кузенов его отца, жившая в Бурсталле, недалеко от Ипсвича, но родственники его матери присутствуют в нем повсюду. Тетя Нора присылала ему подарки; яркая тетя Эллен, всегда известная как Нелли, была неотъемлемой частью его жизни; дядя Чарли фигурировал и как хозяин на праздниках, и, в эпоху после Великой войны, как долгожитель дома семьи Блэр в Саутволде. Лимузины не были откровенной богемой, но было что-то в коллективном образе, который они представляли миру, что отличало их от более традиционных аспектов биографии Оруэлла, и если слабая дендистская сторона его натуры, которую часто отмечали друзья, имеет семенной фонд, то он лежит здесь, в памяти о тридцати слугах Фрэнсиса Лимузина и кораблестроителях Бордо.
Для произведений Оруэлла характерна привычка пытаться "расставить" людей по местам: кто они, откуда пришли и - что не менее важно - где они находятся. Только установив статус человека и предположения, на которых этот статус был основан, можно было начать
