Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

— Я сама, спасибо, — резко ответила я, добавляя немного водки и Рэд булла в стакан.

Немного малинового сиропа, и вуаля — самый шикарный известный мне напиток. Когда-то Пэм заставляла меня смешивать его для нее, когда я была в седьмом классе. Она была на пике отказа от сахара, поэтому всегда употребляла энергетические напитки без сахара и малиновый сироп без сахара — чтобы, как она говорила, было полезнее. В общем, моя стервозная натура, похоже, пригодилась.

Мне не хотелось, чтобы Джеймс думал будто будет легко. То есть, так он думал в любом случае. Я видела это по тому, как он облизывал губы или как его глаза следили за мной. А еще по тому факту, что его забавляло наличие у меня пятерых любовников.

Я повернулась с напитком в руке.

— Как называется? — спросил Джеймс, потому что считал себя хитрым.

У него были девушки по всем США и даже несколько в Мексике и Канаде. Я сделала глоток напитка. Конечно, я все это выдумала, но так оно и есть. Так на меня смотрели с восьми лет. Может, я была еще младше. Как на соревнование, как на вызов, как на выполненный пункт в уродливом списке мужчины.

Я привыкла.

Но это не значит, что мне нравилось.

— Водку и Рэд булл обычно называют «Особый сердечный приступ», — я опустошила половину бокала и улыбнулась сквозь ошеломляющую сладость засахаренной малины на моем языке. — Когда я добавила сироп, он стал моим.

— Мило, — сказал Джеймс, улыбаясь мне так, словно думал, что уже победил. — Но не такой милый, как ты.

Я рассмеялась прямо ему в лицо и прошла мимо него, оттолкнув.

— Он цвета крови, — сказала я ему совершенно искренне, — В этом напитке нет ничего милого.

— Он того же цвета, что и твои волосы, — объяснил он, но я не обратила внимание, продвигаясь сквозь толпу и останавливаясь рядом с некоторыми девушками, которые были заняты обсуждением своих карточек с персонажем.

— Я трахаюсь с хозяином дома, — сказала я им, слегка надувшись, как французская горничная в моем стереотипном воображении. — Только никому не говорите. Прошлой ночью, я видела кровь на рубашке прямо перед тем, как он ее снимет.

Девушки уставились на меня, как на инопланетное создание, совершенно точно не привыкшие видеть на своих вечеринках кого-то из школы Прескотт.

— Ты – девушка Хавок, не так ли? — наконец спросила одна из их, наконец, выбрав, какой переключатель в своем привилегированном мозгу щелкнуть.

Когда я первая подошла к ним, то было понятно, что они разрывались между желанием разорвать меня на части потому, что я не такая как все, и влюбиться в меня. Одна из девушек уже тяжело дышала, словно трахнула бы меня в ванной, если бы я только попросила.

— Это я, — сказала я им, поднимая свой бокал в приветственном жесте. — Простите, если я немного не в себе. Трахать пятерых парней на постоянной основе выматывает.

Это ложь, это захватывающе. Им просто не нужно знать, насколько это захватывающе. Вы это обожаете, обожаете быть плохой, ввязаться в неприятности и ощущать эмоции, похожие на шторм.

Я выдохнула.

— Господи, — сказала одна из девушек, лишь на секунду позабыв о своему отвращении. Она моргнула и эмоция ушла. — Итак, почему же Джимми ухлестывает за тобой?

— Джимми? — спросила я, и девушка подняла бокал в его направлении. Я последовала глазами за ее светло голубым напитком, обнаружив Джеймса Баррасо за баром, смешивающим два напитка. Господи, этот парень. Он определенно делает больше того, что уже было налито в моем бокале. Через минуту он вернется и предложит мне. — А, прозвище для Джеймса, — пробормотала я, подумывая про книгу «Практическая магия» и фильме. Лично я — и я знаю, что это смертный грех среди книголюбов — предпочитаю фильм.

Я закончила свой напиток, чтобы у Джеймса aka Джимми было открытие, когда он придет.

Я повернулась к девушкам.

— Кто-нибудь из моих парней смотрит? — спросила я в скандальном тоне.

Но опять-таки мне не нужно было спрашивать. Я чувствовала на себе взгляды Аарона и Оскара. Каллума ушел надолго, похоронив себя в склепе дома, а Хаэль был слишком занят собирая сплетни, чтобы взглянуть в мою сторону. Может, это означало, что он доверял мне? Или, возможно, он слишком ревновал, чтобы смотреть?

Моя кожа горела в тех местах, которых касались его пальцы. Я хотела пойти и узнать, есть ли в той комнате костюм горничной, надеть его, и вытрахать из него все мозги в гостевой комнате на поверхности каждой дорогой вещи.

Но сначала дело. Удовольствие потом.

— Высокий в костюме, — спросила меня бисексуальная или пансексуальная девушка.

По тому, как она описала Оскара, я могла сказать, что она трахнула бы и его тоже, если бы он предложил. Даже лучше, если бы мы оба предложили одновременно. Я улыбнулась в свой пустой напиток.

— Упс, — сказала я, когда Джеймс проскользнул ко мне, предлагая один из напитков.

— Не знаю правильно ли смешал порции, но я пытался, — объяснил он, кивая на мой пустой бокал. — Могу я взять его у тебя?

— Она не будет трахаться с тобой, Джимми, — сказала вредная девушка, та с очень острым носом.

Надеюсь, она подала в суд на своего пластического хирурга за эту неудачную работу. Выглядит дерьмово. Мне пришлось сдержать смех.

— Почему же нет? — спросил Джеймс, и мне стало интересно, почему он не улыбнулся небрежно и не сказал «зови меня Джимми, детка». Хах.

— Потому что я замужем, — сказала я и пошевелила пальцами, демонстрируя кольцо, которое подарил мне Виктор.

Оно было довольно-таки красивым, что остальные девушки кивнули в знак одобрения. Даже для их богатых чувств кольцо за тридцать тысяч — это нормально.

— Не надолго, — сказала злобная дрянь с испорченным носом. Она улыбнулась, чтобы смягчить удар, но тогда я поняла, что