Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин
Количество наших потерь до сих пор подсчитывается… Исторические исследования не останавливаются, данные уточняются.
Однако есть моральный, нравственный знаменатель. В оценке Великой Отечественной войны этот знаменатель должен быть первостепенным. Ибо речь идет о колоссальной трагедии, о невиданных масштабах жертв и разрушений.
О Сталине написано очень много. Его имя стало, как говорят сейчас, «брендом». А словосочетание «Поднять бы Сталина!» – призывом к законности и порядку в стране.
Этот исторический деятель уже превратился и в литературного персонажа, и освещён, казалось бы, со всех сторон. Я не буду касаться ни его заслуг (индустриализация, расцвет городов, образования в СССР и т. п.), ни его прегрешений довоенной поры (коллективизация, разрушение храмов, репрессии), коснусь только послевоенного знаменитого тоста Иосифа Сталина «За здоровье русского народа!» Кстати, разных тостов он наговорил множество. Существуют даже книги с его застольными речами. Каждый может выудить из стенограмм, кому что нравится. Но этот тост, пожалуй, самый известный, особенный. Замечу сразу: текст для печати был Сталиным откорректирован. И ещё одно замечание: грузин есть грузин, он ведь произнёс тост «За здоровье русского народа!» А русский человек произнёс бы «За здоровье моего (или нашего) народа!» Впрочем, здесь важны не только лингвистические тонкости, важны смыслы. Вот цитата из тоста: «У нашего правительства было немало ошибок, были у нас моменты отчаянного положения в 1941–1942 годах, когда наша армия отступала, покидала родные нам сёла и города Украины, Белоруссии, Молдавии, Ленинградской области, Прибалтики, Карело-Финской республики (Стоп! А где русские области? Немец ведь до Волги дошёл, и самые кровавые сечи были на русской территории! Быстро забылись «ржевская мясорубка», Смоленск, бои под Москвой, и тот же Сталинград…), покидала, потому что не было другого выхода. Иной народ мог бы сказать правительству: вы не оправдали наших ожиданий, уходите прочь, мы поставим другое правительство, которое заключит мир с Германией и обеспечит нам покой (Стоп! О чём это вождь? Какой народ мог бы сказать что-то правительству? Тем более сказать: уходите прочь! Что за бред? Власть была безраздельно Сталиным узурпирована задолго до войны, ещё в 20-е годы).
Но русский народ не пошёл на это, ибо он верил в правильность политики своего правительства (Ещё раз стоп! Как можно верить или не верить в правильность политики своего правительства? Опять же: о чём это он? Как можно определить правильность политики? …У моей бабушки, Анны Фёдоровны было до войны шестеро детей, а выжила одна дочка, моя мать Лидия; дед Егор Васильевич был убит в первый год войны, другой дед был позже репрессирован… – может быть, у них спросили о правильности политики? Кто не верил «в правильность», уже были раскулачены, репрессированы, сотни тысяч – расстреляны (есть официальные цифры) или горбатились в лагерях, отбывали в ссылках…) и пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром Германии («…пошёл на жертвы, чтобы обеспечить разгром» – и сказано-то как-то витиевато, не по-русски… Если это откорректировать, получится: русский народ поднялся, чтобы выгнать немецкую нечисть со своей земли, а правительство (читай: Сталин) допустило эту войну, с безмерными жертвами в начале оккупации…).
«…И это доверие русского народа Советскому правительству оказалось той решающей силой, которая обеспечила историческую победу над врагом человечества – над фашизмом» (Доверие… Советскому правительству… оказалось решающей силой? Не мужество, воля к победе, борьба за свою Родину, спасение жизни детей, жён, матерей, стариков, а доверие… правительству… Эх! что-то опять не вяжется, что-то обтекаемое, уводящее от сути).
Этим послевоенным, единственным, откорректированным для печати тостом «За здоровье русского народа!» Сталин шире раскрыл свою фарисейскую диктаторскую натуру.
Сталинский тост. 1945 г.
Он, конечно, со своим дутым интернационализмом не знал, не понимал и не мог понимать и чувствовать русского народа. В годы властвования, если что-то не получалось, срывалось, шло не так, как он хотел, он под личиной партийной демагогии калёным железом претворял свои планы (якобы планы партии) в жизнь… Не через познание и понимание народа, его характера, души, устремлений, а через боль, ломку судеб, через кровь и тюрьму, с огромными человеческими жертвами насаждал коллективизацию, проворачивал индустриализацию, выискивал супротивников строя, шпионов, перекраивал территории республик… «Культ личности» – это какое-то мягкое, жалкое определение. Насилие, диктат, тирания. Вот и жёг русский народ на всех фронтах.
…После войны страна довольно быстро, мужественно восстановилась. Русские в России, братья украинцы на Украине и братья белорусы в Белоруссии и весь народ советский страну опять подняли, города и села отстроили. Опять же, благодаря неимоверному труду и вере в лучшее будущее, в лучшее будущее детей. А совсем не потому, что доверяли правительству (читай: Сталину). Жертвовать миллионами коренного населения, а потом на одном из кремлёвских банкетов откупиться здравицей о русском народе, «бросить кость» – на такое способен только коварный правитель. Тост очень лукавый, если не сказать большего…
Понимали ли это люди в то время? Не все, но, думаю, понимали.
Когда начальник с громогласной искренностью раскидывает фальшивые лозунги и тосты, бесправные и безропотные подчинённые стараются его слова облагородить, истолковать в лучшую сторону и придать новый смысл. Понимал ли это Булганин, слушая речи Сталина? Думается, понимал. Может быть, и не сразу, не во хмелю банкетов и застолий.
Понимал Булганин, скорее всего, и другое, возможно, даже в это свято верил: главу государства надо уважать, надо безоговорочно признавать, надо без стеснения прославлять. Авторитет главы государства – это авторитет страны. Тем более Сталин всячески позиционировал (эх, слово-то какое нашлось!) себя преемником Ленина. Такая установка: глава государства, глава нации, глава народности – есть безупречный авторитет, почти что Божий ставленник (а у некоторых и без «почти»), заложена была у многих народов в России и СССР и раньше, не исчезла и после Сталина.
Образ Иосифа Виссарионовича Сталина и поныне магичен. Рейтинги его, по опросам современных социологических центров, зашкаливают… А некоторые – как это ни кощунственно – изображают Сталина в иконописном виде. Спекулируя на нынешних бедах русских людей, для некоторых Сталин выплывает из прошлого как символ справедливости, законности и порядка. И ещё. Об отношении Булганина к Сталину. Он страшно, по-животному, боялся Сталина. Мне кажется, не он один был таков. Но у Булганина это проявлялось наиболее выраженно.
Вот что рассказывает И.А. Серов, пребывая вместе с Булганиным во время войны, в Польше: «…На следующий день я заехал к Булганину часов в 12, в его штаб-квартиру по делам. По ВЧ раздался звонок, Булганин взял трубку и когда узнал, что говорит товарищ Сталин, встал, руки по швам, и начал отвечать.
Я слышал следующие фразы. Сталин спрашивал:
