Записки под партами

Мечусь по подъездной клетке, как птица, которую поймали и пытаются удержать на замке. Не могу сообразить, что делать и как быть. Не загоняла меня еще жизнь в такую ситуацию. Не ночевать же мне в подъезде. Да, мачеха может и одумается, а может, и нет, кто знает. Одно очевидно: в квартиру она не пустит меня, по крайне мере пока мясник с сыном не уйдут.

Сажусь на ступеньки и пытаюсь прийти в себя, осознать и принять происходящее. Руки и ноги все еще дрожат, а губы пересохли почему-то. Решаюсь на отважный шаг, который ни за что в жизни бы не совершила. Звоню отцу.

Сердце отбивает тягучие ритмы, а металлический вкус во рту намекает, что лучшего стоит не ждать.

«Аппарат недоступен».

Вот так запросто. Мой единственный план рушиться вдребезги. Всего лишь какие-то помехи связи.

Жду.

Терпеливо жду.

Минут тридцать, может больше. Смотрю на нашу дверь, в надежде, что она все же откроется и меня впустят. Но ничего не происходит. Снова набирают папу.

 «Аппарат недоступен».

Опять получаю под дых. Как легко, оказывается, растоптать маленького человека. Нужно всего лишь выставить его за дверь. Злюсь отчего-то на себя. Что не успела вовремя сообразить, что не начала кричать, что не закатила истерику. Но тут же осекаю себя, нужно искать решение, а не заниматься самобичеванием.

Снова набираю папу. На часах уже восемь. С квартир доносится вкусный запах еды и звонкие голоса людей, которые ждут курантов. А у меня в телефоне женский голос настойчиво повторяет, что папа говорить, не намерен.

Смотрю на экран мобильного и даже не представляю, кому позвонить еще. Кому я нужна, кроме как самой себе. Вот тебе и взрослая жизнь. Нужно вдыхать реальность полной грудью с той самой ноткой отчаяния и безысходности.

Открываю мобильный банк, там рублей восемьсот с копейками. Ну, хоть что-то. Остаток роскоши, который я имею. В поиске вбиваю «хостелы в городе N» и смотрю, какие сегодня открыты. Из совсем скромного списка остается всего один, остальные почему-то не работают. Видимо решили устроить себе каникулы. Что ж, в Новый год ведь, все хотят праздника, даже бездомные животные на улице.

Кутаюсь в куртку, стараясь не разреветься. Глаза влажные, в горле ком, но я сдерживаюсь. У людей ведь и хуже бывает. А тут всего лишь из дома выгнали. Подумаешь. Ерунда какая. С этими мыслями выхожу из подъезда. Смотрю на небо, на одинокие огоньки, которые переливаются тусклым светом, вглядываюсь в эту бесконечность и пытаюсь натянуть улыбку. Мне почти восемнадцать, а вспомнить и нечего. Интересно, что делают на Новый Год ребята в моем возрасте. О чем мечтают… Пишут ли желания под бой курантов?..

Иду по мокрому асфальту, потому что на улице в последний день декабря жутко моросит. Погода будто плачет, вместе с моей душой. Кажется, что силы меня покидают с каждым шагом. Волна тоски накрывает с головой, но я продолжаю смотреть вперед. Машины рядом звонко проезжают по трассе, сигналят одна другой, а люди бегут, спешат к себе домой. Новый Год всех заставляет улыбнуться. Новый Год всем дарит надежду на лучшее.

Сколько так иду, не понимаю. Может минут двадцать, может чуть больше. Даже усталости в ногах нет. Кажется, будто не живу, а выживаю. И вполне очевидно, возможно, не смотрю по сторонам и не слышу посторонних звуков. Мир внутри меня затягивает с головой, поэтому ничего вокруг совсем не интересует.

- С дороги, - доносится эхом слишком поздно. Велосипедист с большой коробкой на спине сбивает меня с ног. Что-то говорит мне, но я не слышу. Отчаяние совсем затягивает, не могу больше сдерживаться. Слезы предательски слетают с глаз, разрывая душу на тысячу частиц. Реву в голос, так громко и отчаянно, будто маленький ребенок, который потерялся посреди огромной шумной улицы. Сижу на холодном мокром асфальте и растираю грязными ладошками по лицу бурю эмоций, что вырвались наружу.