Эффект ненависти
Рано радовалась. Уже на подходе к микроволновой печи перед глазами заплясали круги, пальцы, до этого крепко держащие тарелку с едой, дрогнули и непроизвольно разжались, стараясь ухватиться за какой-нибудь предмет и не позволить мне упасть. Тарелка с грохотом разлетелась на куски, встретившись с плиткой на полу кухни. Тут же из гостиной раздалось приглушенное ругательство, окрашенное в испуганные тона, и на кухню влетел сонный Стас.
— Соня, что случилось? Почему, черт возьми, ты встала? — Он в два шага оказался рядом и подхватил мое слабеющее тело на руки. Я лишь обессилено прижалась щекой к его плечу, с наслаждением вдыхая знакомый аромат одеколона и стараясь выглядеть не слишком испуганной.
— Я просто... проголодалась немного. — М-да, голос мог бы звучать и поживее.
— Нужно было позвать меня, — приглушенно проговорил он, направляясь в уже насточертевшую мне спальню. — Сейчас я положу тебя и принесу поесть.
— Нет, только не туда, — прошептала я, сминая пальцами ткань футболки настолько сильно, что даже костяшки побелели. — Можно, я посижу с тобой?
Синие глаза с удивлением уставились на меня, и я растерянно отвела взгляд в сторону.
— Тебе нужно лежать, — произнес Стас, тем не менее, возвращаясь на кухню и осторожно усаживая меня на стул.
— Прости, что напугала тебя. Просто ты спал, и мне не хотелось тебя будить, а поесть надо было, поэтому... — сбивчиво произнеся все это, я осеклась и посмотрела на него. Стас убирал осколки, нахмурившись и явно думая не о разбитой тарелке.
Я опустила глаза вниз, разглядывая дрожащие пальцы. Заработал телевизор, наполнив квартиру криками одного постоянно ругающегося семейства. Зашумела вода в раковине, послышался гул микроволновой печи. Я молчала, пытаясь понять, почему мне так приятно находиться в этом доме, в этой комнате, рядом с... Рядом со Стасом.
Внутри не было чувства ненависти, которое сжигало меня на протяжении трех лет. Я не боялась его. Мне не было страшно слышать его слова.
Более того, мне ХОТЕЛОСЬ, чтобы он говорил. Много, не о чем, просто на пустые темы, или ругал меня за безрассудность, или сетовал на потраченое время. Лишь бы говорил, лишь бы его голос звучал.
Мне хотелось его обнять, вновь ощутить то чувство уюта и защищенности, которую дарит только он.
Мне хотелось любить его.
Как прежде.
Не вспоминая о том, что стало причиной нашего расставания..
— Стас, — мой хриплый голос заставил его обернуться, сминая в руках полотенце для посуды. Неуверенность тут же захватила меня снова, стоило только встретиться с ним взглядом.
— Что? — Небесная синева чуть потемнела, отдавая настороженностью и страхом. Страхом за меня?
— Ты был со мной... счастлив? — Последнее слово далось с трудом, срываясь с моих губ камнем, и гулко пронеслось по всей кухне, рикошетом отлетая от стен.
Как эхо.
Ты был со мной счастлив?
Ты был со мной?
Ты ведь был?
Ведь когда-то эти глаза сияли смехом, губы шептали слова любви, а ладони грели озябшие на ветру щеки и нос.
Мне ведь не могло это присниться?
Стас судорожно вздохнул, швыряя полотенце на стол и делая по направлению ко мне шаг. Его ладонь легла на столешницу всего в нескольких сантиметрах от моих холодных рук.
— Честно? Я не знаю, Соня. Может, счастье и было, но я его не ценил, а может, мне чего-то не хватало. А сейчас... Сейчас ведь поздно что-либо менять? Я прав? — он чуть наклонился ко мне и темные пряди челки тут же привычно упали на его лоб. Мне страшно захотелось протянуть руку и убрать их назад, чтобы они не мешались, но я подавила в себе это желание.
— Ты прав, — эхом откликнулась я, откидываясь на спинку стула и положив руки на колени. Стас несколько секунд помолчал, пристально вглядываясь в черты моего лица, затем рассеянно кивнул. Пискнула микроволновка, но никто из нас не двинулся с места.
В комнате повисло напряжение, но оно было не совсем тяжелым. Просто мы давали друг другу шанс повернуть назад, отступиться, но при этом стояли на своем.
Я не помню, как он оказался совсем близко от меня, касаясь губами моей щеки. И мне не хочется знать, когда этот робкий поцелуй вдруг перерос во что-то серьезное, оглушающее. Мы целовались так, будто жили последние секунды, словно всего через мгновение больше никогда не увидим друг друга. Его руки рывком заставили меня подняться на ноги и вцепиться в широкие плечи, чтобы не упасть от слабости во всем теле. Я запустила пальцы в шелковистые волосы, с радостью перебирая мягкие пряди. Как раньше.
— Я люблю тебя, — выдохнул в губы, прерывая поцелуй всего на долю секунды. Как раньше.
Сильные руки скользили у меня по спине, замирая на талии, чтобы прижать мое тело еще крепче, воруя остатки дыхания. Как раньше.
Но теперь было что-то новое. И эта новизна ускользала от меня, словно дразня, не желая открывать своего лица.
Стас неожиданно отстранился, уткнувшись лицом в мое плечо и прерывисто дыша.
— Мы не должны.
— Да, — кивнула, хотя внутри все кричало о другом.
— Почему? — Этот вопрос прозвучал как мольба — он просил меня дать ему отговорку, причину. Достойную причину для разрушения.
— Мы слишком разные.
— Но ведь это хорошо... — Неуверенность. — Будет не скучно.
— Плохо расстались в прошлый раз, — предприняла я еще одну попытку.
— Теперь будем ценить друг друга по-настоящему. — Твердо, почти без сомнения.
— Я наркоманка. Изнасилованная, слабая, униженная... — Широкая ладонь запечатала мне рот, а синие глаза посмотрели с гневом:
— Не смей так больше говорить. Никогда, ясно?
Я кивнула, борясь со слезами на глазах.
Как раньше... Как много сладости в этих двух словах. И как много горечи появляется в груди при мысли, что как раньше уже не будет. Он изменился, я повзрослела, мы оба стали совсем другими.
Я понимала это и боялась. Не знаю, чего именно, просто гадкий, омерзительный страх липкой массой опустился на сердце, сковывая движения и заставляя молчать.
