Личная игрушка мажора
Я чувствую, как все возможные слова, в том числе совершенно неприличные ругательства застревают в моем горле. К чему это? Зачем врать собственным родителям?
Со стороны Анжелы раздается громкий “ох” и всхлип. Мама Макса хватается за грудь, а папа довольно крякает:
— Прекрасный выбор, — он смотрит на меня ободряюще. — Ты же сделаешь из моего сына человека?
Я натянуто улыбаюсь, понимая, что невольно оказываюсь причиной семейного конфликта.
— Я… Я… Я все папе расскажу! — всхлипнув, бросает Анжела. — Это не сойдет вам с рук!
Она резко встает из-за стола, так что ее чашка опрокидывается на белоснежную скатерть, а кофе разливается отвратительно-грязным пятном.
— Ты еще пожалеешь! — она подскакивает ко мне и пытается вцепиться мне в волосы, но ее руки останавливает Макс.
— Тебе стоит успокоиться, — цедит он сквозь сжатые челюсти. — И ты все еще не извинилась за предыдущее оскорбление.
Анжела вырывает руки и убегает по дорожке к гаражу. В повисшей тишине, нарушаемой щебетом птиц, раздается хлопок двери и звук двигателя. С пробуксовкой машина выезжает с территории особняка.
— Максим! — Серафима Петровна сжимает платье на груди и оттягивает его. — Ты меня так когда-нибудь убьешь! Как ты можешь так поступать со своей матерью?!
Она картинно закатывает глаза. Мне кажется, тут даже я, доверчивая душа, распознала бы манипуляции. Поэтому Андрей Аркадьевич смотрит на жену, потом на сына и берет Серафиму Петровну на руки.
— Андрей! Ну скажи хоть ты ему! — она продолжает изображать страдания. — Он же так всю жизнь себе и весь бизнес тебе испортит!
Отец Макса покрепче прижимает к себе жену и обращается к нам.
— Макс, поговорим завтра, — кратко говорит сыну и кивает мне. — Мне было очень приятно пообщаться с тобой в неофициальной обстановке.
Андрей Аркадьевич уносит причитающую жену в дом, а Макс приобнимает меня и притягивает к себе.
— Не обращай внимания, — шепчет он, уткнувшись мне в волосы. — Ей просто нужно время пережить.
— Но ведь… Ты же это сделал специально? Специально хотел позлить маму? — усмехаюсь я.
Макс не отвечает. Он просто уводит меня и сажает в машину.
Мы едем по трассе. Я смотрю в окно на то, как мимо мелькают белые стволы берез в посадках и бетонные столбы ЛЭП, связанные между собой бесконечными проводами.
Сложно что-то говорить, сложно осознать свои чувства и эмоции. Только-только я начинаю верить Максу, как он делает что-то, что переворачивает мнение о нем с ног на голову. Еще вчера я верила, что у него вся эта жесткость и склонность манипулировать — напускное. А сейчас он просто использовал меня, чтобы досадить матери.
Нервно кусаю губу и мну платье. Замечаю это и влажными от волнения ладошками пытаюсь его разгладить. Не получается. Тонкая ткань уже пошла некрасивыми заломами. Досадливо морщусь и снова смотрю в окно. Не могу смотреть на мажора.
У него раздается звонок. Он принимает вызов, но не включает его на громкую. После разговора, который состоял почти из сплошных “да” и “понял” с его стороны, на ближайшем перекрестке мы резко разворачиваемся и едем в сторону города.
— Что-то случилось? — спрашиваю я. Аккуратно, потому что мне кажется, что сейчас меня отругают или ударят.
— Твоя тетя Нина в сознании, ее перевели в общую палату, — спокойно отвечает он, но все еще не смотрит на меня.
По дороге мы заезжаем в аптеку и Макс покупает целый пакет лекарств на баснословные деньги. Я в ужасе смотрю на него.
— Ника, перестань, — наконец, сев в машину и откинувшись на спинку сидения, говорит он.
— Что?
— Так смотреть на меня, — он переводит на меня усталый взгляд. — Как будто я тебя сейчас на счетчик поставлю, а потом заставлю отрабатывать.
Я поджимаю губы в ответ. Разве это не так?
— Ладно, забей, — машина срывается с места, и мы почти мгновенно оказываемся у БСМП.
Мне дают пообщаться с тетей Ниной буквально пару минут. Я успеваю убедиться, что ей уже лучше, что с ней сидит очень милая девочка, которая выслушивает все ее старческие рассказы (но, конечно, не такая милая, как я), что кровать очень удобная, а еда вкусная.
За это время Макс, как я поняла, успевает перекинуться парой слов с врачом, поэтому когда мы выходим, он рассказывает мне в общем о состоянии тети Нины. В общем, все идет как должно, и долго ее там держать не будут. Но дома ей нужна будет помощь, по крайней мере, первое время.
— Куда тебя отвезти? — внезапно спрашивает Макс, когда мы садимся в машину.
