На грани анархии - Кайла Стоун
В ее голове промелькнули образы разрушенной, залитой кровью церкви. Билли Картер, склонившийся над ней. Руки Рэя Шульца на ее горле.
Она выдохнула клубок белого пара.
— Не будь дурой. Ты в порядке. Тебе нечего бояться.
Но это тоже глупо. Было чего бояться.
Она ненавидела ужасы прошлого, отказывающиеся ее отпустить.
Квинн повернулась к дровам, ее сердце все еще колотилось о ребра, и она уже жалела о своем предложении принести еще дров из сарая.
На часах уже девять вечера, почти кромешная тьма, и чертовски холодно. Она просто хотела вернуться в дом Ноа с теплым камином, настоящим светом, проточной водой и замороженной пиццей, которую Бишоп сунул в духовку.
Бишоп заехал навестить Ноа — «Чтобы помириться», — сказал он, но Ноа повез Ханну в их старый дом, чтобы собрать туалетные принадлежности, и кое-что из ее старой одежды. Очевидно, у Ноа никогда не хватало духу избавиться от ее вещей. Они забрали Призрака с собой.
Квинн не хотел отпускать Ханну и ее пса даже на короткое время.
Чем больше времени она проводила рядом с Ханной, тем больше та ей нравилась. Ханна была одновременно и другой, и прежней. Все такая же искренне добрая и заботливая, но в то же время сильная и смелая. Самая смелая женщина, которую Квинн когда-либо встречала.
Лиам Коулман тоже ей нравился. Он выглядел опасным. И дело не только в оружии, пристегнутом повсюду, но и в суровой челюсти и напряженности в темных глазах, его худощавое тело излучало силу, компетентность и власть.
Она чувствовала себя в большей безопасности каждый раз, когда оказывалась с ним в одной комнате. Квинн представляла его себе наемным убийцей или охотником за террористами. Возможно, он знал шестьдесят экзотических способов убить человека.
Возможно, однажды он научит ее некоторым из них, если она наберется смелости и попросит его об этом.
И Призрак. Если бы у нее когда-нибудь появилась собака, похожая на Призрака, она бы подумала, что умерла и попала в рай.
Майло только что лег спать. Квинн учила его рисовать супергероев и монстров, пока Бишоп болтал с Лиамом Коулманом.
Лиам не производил впечатление общительного человека, но они с Бишопом нашли общий язык. Они говорили о своем пребывании в Ираке, обменивались военными историями и другими солдатскими темами. Они также обсудили положение дел в Фолл-Крике.
Когда рядом не присутствовал Ноа, говорить об этом становилось гораздо проще. Он раздражался и огрызался всякий раз, когда Квинн пытался указать на то, как все плохо.
Он не хотел этого замечать. Отказывался видеть то, что находилось прямо перед ним.
Он хотел верить, что, пока все держат себя в руках и выполняют приказы Маттиаса Саттера, все будет хорошо.
Квинн нравился Ноа. Они через многое прошли вместе. Но в этой ситуации он вел себя очень глупо. И она не могла понять, почему.
Она не понимала, почему каждый житель Фолл-Крика не готовится дать отпор.
Ополченцы не владели этим городом. Они чужаки. Их пригласили — их можно и прогнать.
Силой, если потребуется.
Квинн сжала зубы от досады. Она чувствовала нарастающее напряжение. Они все чувствовали. Фолл-Крик напоминал резиновый жгут, натягивающийся все туже и туже. В конце концов, он лопнет.
Но как? И когда? И кто будет тем, кто сорвется?
Квинн дрожала. Похолодало и становилось все холоднее. Пора заходить внутрь. Она зажала фонарик рукой, направив луч на дрова, и подняла брезент.
Откуда-то неподалеку послышалось тихое поскрипывание.
Адреналин ударил в сердце. Квинн затихла. Она напрягла уши, все чувства насторожились.
Снаружи тишина. Внутри сарая не слышно ничего, кроме ее собственного пульса.
Снова послышался скрип.
Она повернула голову, ища источник шума.
Крыса вынырнула из норы между несколькими поленьями на дне кучи дров. Она проскочила по ее ботинку, метнулась к задней части сарая и исчезла в темноте.
Квинн проглотила визг. Мерзость. Как же противно.
Квинн Райли не страдала брезгливостью. Она охотилась на белок, енотов, фазанов и оленей. Бабушка и дедушка позаботились о том, чтобы она знала, как выпотрошить животное, снять шкуру и приготовить его для еды.
Она выжила после резни в Кроссвее, вымазав себя и Майло еще теплыми внутренностями и кровью другого человека. Она не брезглива, отнюдь.
А вот крысы. Это совсем другая история. С тех пор, как ей исполнилось шесть лет, и большая черная крыса перепрыгнула через ее подушку в трейлере ее матери, она ненавидела...
Из глубины сарая донеслось тихое шуршание.
Она схватила полено с вершины кучи, намереваясь бросить его в отвратительного грызуна, и повернулась на звук.
— Слушай, ты, маленькая...
Движение в темноте.
Большая тень метнулась к ней.
Паника разлилась по венам. Прежде чем Квинн успела среагировать, полено выбили из ее пальцев. Фонарик упал и зазвенел по бетонному полу.
Что-то ударило ее в живот, выбив дыхание из легких. Боль взорвалась под ребрами. Она пошатнулась назад и чуть не упала.
В ее руку вцепилась чья-то мощная рука. Второй рукой ей зажали рот.
Квинн резко толкнули на кучу дров. Острые концы поленьев укололи ее в спину.
К ней прижалось тело — большое, мускулистое и сильное. Она разглядела светлые глаза на плотном лице.
По позвоночнику пробежал холодок. Даже в тени она узнала его. Себастьян Десото.
Зубы Десото сверкнули.
— Какой приятный сюрприз.
Позади него появилась вторая тень. Этот был высоким и долговязым, с худым лицом. Одетый полностью в черное, лицо вымазано черной краской. Так же, как и у Десото. Они облачились в тяжелое снаряжение, как солдаты, с бронежилетами и большим грозным оружием, свисающим с ремней.
Худой тип включил фонарик и посветил ей в лицо. Она прищурилась от резкого света.
— Это та девчонка, которая выстрелила в тебя из пневматического пистолета?
— Это была рогатка. — Голос Десото все еще звучал хрипло. Рана на его горле приобрела
