Ворона на взлете - Карина Вран
— Мама, как? — не сдержалась я, когда мы отошли от места происшествия.
И от первого шока.
В сторонку, к маленькой крытой беседке. Нам всем нужно было перевести дух перед тем, как встречаться с людьми из киностудии.
— М? — легкая усталость послышалась мне в мамином вздохе.
— Как ты убедила её признаться? — сформулировала я уже внятнее свой запрос. — Она не казалась сговорчивой.
— Объяснила ей разницу, — проговорила Мэйхуа. — Штраф за Гоу небольшой. За Дуду больше. Она из питомника, с документами и родословной. Вреда эта негодница нанести не успела. Значит, тюремный срок ей не грозит. Если только мы или Жуй Синь не станем настаивать на ужесточении наказания. Но он не станет: лишний скандал ему сейчас не нужен.
— Звучит так, будто она легко отделается, — я топнула ножкой.
— Это решать уже не нам, — откликнулась мама. — Но, дав признание, она не станет впутывать в дело киностудию. Личная неприязнь, ничего больше. А начни она упорствовать, разбирательство затронуло бы всю съемочную группу. Кто знал, кто способствовал, вызывала ли она подозрения прежде. Доченька, крысиным ядом отравить собаку сложно. Для начала у них замечательный нюх. Дуду — умница, она бы наверняка учуяла неладное. К тому же, у собак выше переносимость определенных веществ. Но дядя Ли крайне заботлив. Он кормит Гоу с ложки. И даже проверяет, не слишком ли горяча каша.
— Ай… — я аж споткнулась от осознания.
Проверяет он температуру каши по-деревенски просто. Съедает сам первую ложку. Термощупа, каким детское питание измеряют особо продвинутые мамочки, у дяди нет. А метод «ам сам» не вызывает у него брезгливости. Сначала ведь человек облизнул ложку, а уже потом собака. Не наоборот.
Он делал так этим утром.
— Да, дядюшка Ли мог бы съесть отравленную кашу, — подтвердила ход моих мыслей родительница. — И я сказала об этом негодяйке Бянь. Спросила, какая из двух статей ей нравится больше: вред имуществу или покушение на убийство?
— Удивительно, как меняется человек, — вставила Чу Суцзу. — Когда понимает, что за поступки нужно отвечать. По всей строгости.
Боевитая моль сверкнула глазками.
— Когда вернемся, я лично поговорю с руководством киностудии, — сказала Мэйхуа. — Объясню, почему поступила именно так. И что было бы, отведай дядя Ли кашу с ядом. Он сильный и здоровый, и не погиб бы от одной ложки. Но и совсем без последствий не обошлось бы. А это значит — больница, промывание желудка. То, что утаить от общественности невозможно.
Госпожа Лин (в значении «дерево») предлагала скрыть лес за деревьями. Огромный скандал с репутационными потерями за скандалом поменьше.
Встать в полный рост и признать: «Да, мы приняли на работу змею. Но мы сделали всё, чтобы устранить угрозу. В рамках закона».
Это было немного спорным ходом. Но не менее опасным, чем пытаться замалчивать случай. Имелась свидетельница (это кроме нас, таких законопослушных), местные, опять же, были привлечены к удержанию Бянь.
И — как ящичек Пандоры — был кто-то, кто продал змеюке яд. Кто знает, не взыграет ли у продавца однажды совесть? Не заявится ли он сам в полицейский участок с признанием: «Я, такой-то, продал женщине порошок от крыс, в чем искренне раскаиваюсь. Но она так убедительно говорила, что до дрожи боится грызунов».
Маловероятно, но не исключено на сто процентов.
И у меня-таки свербело ощущение, что Мэйхуа о чем-то промолчала. Увы. Когда мать моя скрытная женщина молчит, бесполезно упорствовать.
Объяснения продюсер и режиссер приняли. Без восторгов, но и без возмущений. Собственно, у них не было особого выбора. Дело уже сделано.
Съемки приостановили. Дядю Ли с питомцами отправили в гостиничный номер. Во избежание, так сказать.
Мама, Жуй и самые важные люди из Зеленого лимона ушли совещаться. Под навес, выгнав оттуда всех на солнцепек. Даже меня очень нежно и деликатно попросили погулять с сестрицей Суцзу.
Гулять я решила поближе к народу. А то все старшие, кроме возрастного дядечки сценариста, отделились. Кто-то же должен побыть рядом с младшими (но не по возрасту).
— Два таких вопиющих случая! — причитал больше всех сценарист Ляо и хватался за сердце. — Бестолочи, решившие похоронить наш проект ещё до выхода на экраны. Сначала один допустил беспорядки, теперь другая затеяла убийство. У них и правда толстая кожа на лице.
Если что, глубоко несчастный господин Ляо здесь не по внешности двух бывших (уверена, что Бянь уволят прошедшим днем) сотрудников проходится. Толстая кожа на лице — это такая аллегория к репутации. За которую не боятся провинившиеся.
«Им всё нипочем», — с азиатской спецификой.
— Когда журналисты об этом пронюхают, — высказал кто-то из операторской команды. — А это случится — у них нюх на сенсации лучше, чем у этих собак — шум поднимут до небес.
— За меньшее закрывали кинопроекты, — буркнул звукорежиссер. — В том году актера на супружеской измене поймали. Папарацци заснял, как его с девицей легкого поведения выводят из отеля полицейские. Скандал — весь сериал на пятьдесят серий в мусорку. А у нас — уже два скандала с полицией. И отрава ещё.
О, это особая тема. В Поднебесной то самое за деньги — под запретом. Ага, и куча массажных салонов с особыми услугами. Караоке, где гостям «принцессы» наливают выпивку… Это как бы тоже нельзя, но если без «того самого», то ничего страшного. Штрафы какие-нибудь оплатят и дело с концами (тут хочется грубо пошутить, но по возрасту не положено).
А вот тех, кто пойман, кх-м, на горячем, действительно вполне могут арестовать. И да, в наручниках вывести, запихнуть в машину, затем отправить ночевать с «комфортом» в другой номер, уже не гостиничный.
В некотором роде это лазейка для жен, узнавших об измене их мужей. Можно отходить ссаными тряпками по лицу девицу, выпустить пар, но… Эффективнее вызвать полицию, заявив о том, что в таком-то номере такого-то отеля оказывают услуги эти… прости-господи.
Кроме вытаскивания из тепленькой кроватки изменника-мужа, супруга ещё сможет получить официальный акт о задержании. И вот он уже будет рассматриваться в суде, если до того дойдет, как бесспорное доказательство супружеской неверности.
И жена получит при разводе больше. А китайские жены — в большинстве своем — дамы продуманные. Выгоду не упустят.
— Я помню ту историю, — вздохнул один из помощников. — Там был всего один скандал с привлечением полиции. А у нас —
