Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич

— Его отец вращался в подобных кругах, — он поделился лишь крупицей, но не более. Знал так же, как и я, что Оскар должен сам рассказать свою историю. Золотисто-зеленые глаза Аарона перешли от меня к чему-то вперед, затем он нахмурился, позволяя мне взять у него шампанское. — Кто это, блять?

Я почувствовала тяжесть в животе еще до того, как поняла, на что он смотрел. Повернув голову, заметила красивую, молодую девушку с волосами, как золото, и лицом, выточенным дорогим увлажняющим кремом, диетологом и профессиональным тренером. Блять. Когда мы подошли, она смотрела на меня тем же взглядом, что и Сара Янг, словно ненавидела меня без всякой на то причины. Это называлось интернализованное женоненавистничество. Хоть я и знала, что это такое и даже старалась контролировать, но почувствовала все.

Свали на хрен от моих мужчин, подумала я, когда девушка подошла к Вику и Оскару в золотом платье, развивающемся при ходьбе. Это тот вид платьев, который Пенелопа всегда любила надевать, те, в которых ощущалось движение. Но когда это делала она, то шла так, словно весь мир был забавным. Эта девушка же шла так, словно весь мир ей должен.

Я фыркнула, а Каллум посмеялся, доедая мою клубнику и бросая стебель в проезжающую мимо тележку другого официанта. Она была обставлена пустыми кружками и зубочистками.

— Иди и защищай свою территорию, — сказал он, это я и сделала, встав рядом с Виком, когда его мать представила новоприбывшую.

— Виктор, это Тринити Джейд, — сказала Офелия, мило улыбаясь, когда лениво указала пальцами на молодую женщину.

Факт того, что она даже не признавала моего существования или мой статус в качестве жены Виктора, посадил семя ненависти глубоко в моем сердце.

Но это было частью игры, не так ли? На самом деле самая важная часть: притвориться, словно вы совсем не играете.

— Тринити, — сказал Вик, кивнув один раз в приветствии, а затем повернулся к его матери. — Что это? Твоя жалкая, слишком запоздалая попытка свести меня с кем-то? — учитывая реакцию Тринити или скорее тот факт, что она никак не среагировала, я могу сказать, что девушку уже ввели в курс дела. — Спасибо, но нет, — знала, чего хотел Виктор, ему даже не нужно было ничего говорить. Я взяла его за руку, стоя справа, на противоположной стороне от Оскара. Хаэль уже отошел в сторону, чтобы посмотреть на картины высотой в два этажа, залитые слишком белым светом. На самом деле думаю, он изучал место на предмет возможных выходов, камер и охраны. — Вы уже знакомы с моей женой Бернадетт? — Вик указал на меня татуированной рукой, пока я пыталась скрыть абсолютное удовольствие от того, что услышала, как он использовал слово «жена».

Это традиционный термин, больше пропитанный болью и неволей, чем чем-либо еще, но мне нравится, как мы его исказили. Я замужем за Виктором Ченнингом, но трахаю остальных четырех парней. Спрятала свою соблазнительную улыбку в шампанском и взяла с подноса еще одну клубнику.

Когда я откусила кусок, то смотрела прямо Тринити в глаза.

У нее они были карие, но не медово-миндальные, как у Хаэля. И не темные будто смола, как у Виктора. Скорее, как.. бесконечная полоса песка на пляже побережья пустыни, мокрые и покрытые водорослями. Она ничем не ответила мне, даже когда я ела клубнику так, как если бы сосала член.

— Мать Тринити – глава лиги «Спасите этих драгоценных детей», — Офелия говорила как любой нормальный человек, словно она на самом деле заинтересована в благотворительности и помощи детям. Обе женщины обменялись взглядами и улыбнулись, прежде чем Офелия снова обратилась к сыну. — Она готовит ее к тому, чтобы стать главой благотворительного фонда после окончания колледжа.

— О, уверен она ее «подготовила».. только вот не для этого, — сказал Вик, посмеявшись так, что у меня на затылке волосы встали дыбом. В его слове «подготовила» был двойной подтекст, который не прошел мимо каждого из нас. Рот Офелии незаметно сжался, достаточно, чтобы на одной стороне появилась крошечная морщинка от напряжения. Виктор выглядел так, словно был рожден, чтобы править миром. Остальные люди здесь лишь мечтали об этом. Некоторые из них могут думать, что он правит миром. — В чем твоя цель, мама? Пожалуйста, перейди к ней и побыстрее, и мы сделаем вид, что ты не пытаешься убить мою жену или что не похищала моего брата.

Вик взял у меня напиток и выпил остатки, передавая пустую бутылку Оскару, а сам сделал шаг вперед. На лице Офелии не отразилось ни единое слово, сказанное только что ее сыном, но я заметила, как ее глаза снова устремились на бриллиантовое ожерелье на моей шее.

— Не устраивай из ситуации мелодраму, сынок. Ты кажешься невероятно бестактным, когда несешь такую чушь.

Ее взгляд перешел от ожерелья — которое явно расстроило ее — обратно к сардоническому взгляду Виктора.

— Если и есть что-то более жалкое, чем жадный человек, хватающийся за золото, так это тот, кто когда-то имел все это, потерял и присосался к дьявольскому члену, чтобы получить еще больше. Слушай, скажу прямо, — продолжал Вик, когда Том беспокойно ерзал позади Офелии. Взгляд, которым он смотрел на меня и парней, рассказал мне о нескольких вещах. Во-первых, он напуган. Во-вторых, он дерганый. Он воспользуется первой же возможностью ранить нас, и не станет сдерживаться, как я сделала с Кали. — Ты и я — теперь мы на войне.

— Ты не просто на войне со мной, — сказала Офелия, все еще улыбаясь, поднимая бокал друзьям, когда они проходили мимо. Ее обсидиановый взгляд обратился к такому же. Если у меня с Виком когда-нибудь будут дети, готова поспорить, у них будет такой же цвет глаз, как у самой темной зимней ночи, когда фон настолько густой, что закрывает все звезды. Эта дикая безжалостность впечатана в их ДНК, от нее невозможно избавиться, невозможно игнорировать. — Я хочу, чтобы ты оглядывался по сторонам и помнил, как держать рот на замке.

— О какой части уравнения идет речь? — спросил Оскар, но Офелия отказалась посмотреть в его сторону. Словно в мире не существовало никого, кроме Виктора. Офелия могла ненавидеть его, но она хотела его внимания, вне зависимости от