Забудь меня
Антон
— Хочешь лимонада?
Подняв голову, смотрю на мать, зажав в губах пару маленьких гвоздей.
Она щурится от солнца, глядя на меня сверху вниз, и улыбается. Вокруг ее головы повязан цветной платок в тон свободному платью на бретельках. Ноги у нее босые.
— Давай… — кладу на траву шуруповерт.
Перевернув бейсболку козырьком назад, поднимаюсь с колен и забираю у мамы кружку.
Она осматривает каркас для поликарбонатной теплицы, который я начал возводить еще в девять утра, а сейчас одиннадцать.
Я проспал в электричке все полчаса пути. Просто вырубился на неудобном сидении, как труп.
Этот выходной я запланировал еще две недели назад, и послал бы все лесом, если бы не пообещал матери собрать эту теплицу до конца месяца, потому что потом… возможности у меня не будет.
Солнце жарит с самого утра, раздражая. Голые плечи начинает припекать, потому что время уже почти обеденное.
Пью из кружки, как полностью обезвоженный, хотя прохладный ветерок не дает мне вспотеть.
— Еще?
— Угу… — вытираю ладонью мокрый подбородок.
— Может, я тебе все-таки помогу? — наливает мне снова полную кружку.
— Чем? Под ногами путаться?
Наверное, настроение у меня слишком дерьмовое, чтобы я мог это скрыть.
У меня было время, чтобы пробить некоего юриста Абрамова в гугле, и результат превзошел ожидания.
С экрана на меня смотрел феерично представительный мужик лет шестидесяти с должностью, которая заставила присвистнуть.
Председатель областного суда.
Просто охеренная новость.
Твою мать. Главный судья города. Если я ничего не путаю, это делает его действительно востребованным юристом, плюс ко всему человеком, у которого власти и связей, как у английской королевы.
Ныряя в свои мысли, я отключаюсь от реальности. Моя рожа с самого утра имеет замороченный вид.
Полина на НЕГО непохожа.
То, что он «не воспринимает ее всерьез», отложилось в моем гипоталамусе, как наскальная живопись.
Его дочь самое серьезное, блять, создание на свете. А ответственности в ней столько, что захлебнуться можно, и я уверен, это касается не только минетов. Я уверен в том, что ее диплом юриста будет красного цвета. Просто чтобы доказать всем и вся, что пленных она не берет.
Отдав матери кружку, бормочу:
— Спасибо…
Она хмурится и вздыхает, глядя куда-то в небо, потом на теплицу, потом на меня.
— Я понимаю, что ты вымахал под два метра, но это не значит, что ты со мной не можешь обсудить все, что захочешь…
— Все, что захочу? — усмехаюсь, возвращаясь к работе.
— В рамках разумного, — уточняет она.
Центральной повесткой моих будней является то, что я дико хочу трахаться. Жажду делать это со своей девушкой, которую меньше чем через месяц мне придется отпустить. Я не собираюсь загонять нас обоих в неловкое положение и требовать от нее каких-то обещаний после того, когда скажу то, что должен.
Я нихера сам не понимаю, чего хочу от нее требовать!
От этого меня бомбит.
Я злой, психованный, и мне нужно побыть наедине с собой.
— Ясно. Буду иметь в виду, — говорю матери.
Перебирая шурупы и гвозди, которые идут в комплекте с парником, раздраженно складываю на ладони те, что понадобятся для закрепления поликарбонатных листов на каркасе.
— Может тебе пустырника накапать?
— Это что-то пенсионерское?
— Это для тех, у кого плохое настроение.
— А я тут при чем?
— Не груби…
— Я разве грубил? — свесив с коленей руки, сдаюсь и смотрю на нее.
— Пока нет, я просто предупреждаю, — говорит мама. — У тебя… кхм… как дела?
— Все хорошо. Не видно, что ли?
— Антон. Я ведь серьезно. Ты можешь со мной поговорить…
— Господи, твою мать, — встаю. — Я не в настроении разговаривать…
— Все-таки с настроением беда?
— Пожалуйста, — указываю рукой на дом за ее спиной. — Иди, пока я не начал тебе грубить.
Она смотрит на меня так, будто собирается спорить, но споры не входят в мои сегодняшние планы — это то, что я даю понять ей своим ответным взглядом, после чего отворачиваюсь, но голос сестры нас обоих заставляет обернуться.
— Антон! — пищит Варя, свесившись из окна. — К тебе там… пришли!
Сестра исчезает, я слышу ее топот где-то в доме и удивленно выгибаю брови без понятия, кому тут мог понадобиться.
