Новенькая не для меня
– Мам, все хорошо? – голос меняется.
В него проникает страх.
– Конечно, сынок, а что? – мама старается говорить непринужденно, но я сквозь трубку ощущаю, что как-то все не так.
– Да нет, ничего. Просто спрашиваю. Ладно, целую тебя, побежал на уроки.
– Давай. Ты приедешь на выходных?
Этот вопрос окончательно добивает меня.
– А ты дома будешь?
– Конечно, а где же мне быть?
– Приеду, – через силу выдавливаю.
Отключаюсь и вижу, как из-за поворота выруливает Глеб.
– Глебас, – окликаю друга, и он оборачивается, – иди сюда.
Сам не могу и шага сделать, ноги как в свинец окунули. Не двигаются даже.
– Чего орешь? – Глеб облокачивается рядом и вопросительно изгибает бровь.
– Меня на уроках сегодня не будет, – смотрю перед собой, в голове составляя план, как бы улизнуть домой, – отмажь меня.
– В смысле? Как я тебя отмажу?
– Ну, блин, не знаю, – взрываюсь и повышаю голос, Глеб удивленно округляет глаза, – скажи, что после столовки скрутило и я не могу с толчка слезть. Включи фантазию, блин!
Вскидываю руки и ловлю на себе вопросительные взгляды школьников.
– Чего вылупились? Идите куда шли, – рычу, и они тут же втягивают головы в плечи.
Снова это чувство надвигающейся агрессии. Руки подрагивают в ожидании жертвы, на которой можно выместить злость, копившуюся не один день.
Стискиваю зубы, вдалбливая себе, что это вот вообще не выход. Нельзя мне сейчас штрафы ловить.
– Яр, что случилось? – в голос Глеба проникает волнение, и он хватает меня за плечо. – Ты чего опять срываешься, брат?
– Домой мне надо срочно.
– Опять что-то с мамой?
Бесит, что в один день дал слабину и вывалил все на Глеба и Ромыча, но с другой стороны, если бы не рассказал, сцепился бы с кем-нибудь.
Просто киваю и снова ерошу волосы.
– Ну давай, гони, я что-нибудь придумаю.
– Спасибо, Глебас, – хлопаю по спине и срываюсь с места.
Почти возле входа чуть ли не сбиваю Снежинку. Она покачивается, но я быстро перехватываю её, чтобы не свалилась.
Бормочу извинения и ловлю её удивленный взгляд.
Но мне сейчас не до разговоров. Да и нужны ли они?
