Лаврентий Берия. История, написанная кровью - Леонид Михайлович Млечин
Докладная записка Л.П. Берии И.В. Сталину и В.М. Молотову о возвращении экипажа германского самолета, нарушившего государственную границу СССР. (Утверждено постановлением политбюро ЦК ВКП(б) от 15 марта 1940 г.) 9 марта 1940
Подлинник. Машинописный текст. Подписи — автографы И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Е. Ворошилова иА.И. Микояна. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.166. Д. 621. Л. 116]
Маргарет Бубер-Нойман отправили в концлагерь Равенсбрюк. Она выжила, после войны написала воспоминания, которые перевели на русский язык уже в новой России. В годы существования ГДР член политбюро и секретарь ЦК СЕПГ по идеологии Курт Хагер рассказывал советским коллегам, что, по подсчетам, Сталин выдал Гитлеру четыреста немецких коммунистов.
Нарком иностранных дел Молотов сказал на сессии Верховного Совета СССР:
— Правящие круги Польши немало кичились «прочностью» своего государства и «мощью» своей армии. Однако оказалось достаточно короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем Красной армии, чтобы ничего не осталось от уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей.
В первом издании Большой советской энциклопедии, которое вышло в 1940 году, говорилось: «Польша — географическое понятие. Вошла в сферу государственных интересов Германии».
Нарком обороны маршал Ворошилов в приказе отметил, что польское государство разлетелось, «как старая сгнившая телега»:
«Стремительным натиском части Красной армии разгромили польские войска, выполнив в короткий срок свой долг перед Советской Родиной».
В советский плен попало около двухсот пятидесяти тысяч польских солдат и офицеров. Армия не знала, что делать с таким количеством военнопленных. Не было ни конвойных войск, чтобы их охранять, ни продовольствия, чтобы их кормить.
Нарком обороны Ворошилов и начальник Генштаба Шапошников высказывались за то, чтобы как минимум рядовых солдат бывшей польской армии распустить по домам. Сталин нашел другое решение: пленных поручили наркомату внутренних дел.
19 сентября 1939 года Берия образовал у себя в наркомате Управление по делам о военнопленных (во время Великой Отечественной оно станет Главным управлением по делам военнопленных и интернированных) и приказал создать сеть приемных пунктов и лагерей-распределителей.
Уже через неделю первых военнопленных по распоряжению Берии отправили на строительство шоссейных дорог. А в октябре определили на добычу железной руды и на известковые разработки. Начальник политотдела Управления по делам военнопленных полковой комиссар (спецзвание политсостава, приравнивалось к полковнику) Семен Васильевич Нехорошев оповестил своих подчиненных, что «сотрудники Старобельского лагеря включились в предоктябрьское социалистическое соревнование и вызывают на соревнование сотрудников Козельского лагеря».
8 октября 1939 года Лаврентий Павлович подписал директиву особым отделениям лагерей для военнопленных: настойчиво выявлять среди военнопленных «контрреволюционные формирования».
Сотрудники особых отделений сообщали в Москву о настроениях среди польских офицеров. А какие у них были настроения? Поляки не понимали: боевые действия закончились, но почему их не выпускают, почему не разрешают связаться с родными и получать письма? Большинство хотело воевать с немцами и просило разрешить им уехать в Англию или Францию.
Какими документами о судьбе военнопленных располагают исследователи?
В архиве ЦК КПСС найдено письмо Берии Сталину с предложением дела военнопленных офицеров «рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела».
Нарком внутренних дел писал:
«Все они являются заклятыми врагами советской власти, преисполненными ненависти к советскому строю… Они пытаются продолжать контрреволюционную работу, ведут антисоветскую агитацию. Каждый из них только и ждет освобождения, чтобы иметь возможность активно включиться в борьбу против советской власти».
На письме Берии резолюция Сталина: «за».
Найдено решение Политбюро от 5 марта 1940 года:
«1. Предложить НКВД СССР:
1) Дела о находящихся в лагерях для военнопленных 14 700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремщиков,
2) а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11 000 человек членов различных контрреволюционных и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела.
2. Рассмотрение дел провести без вызова арестованных и без предъявления обвинения, постановления об окончании следствия и обвинительного заключения — в следующем порядке:
а) на лиц, находящихся в лагерях военнопленных, — по справкам, представленным Управлением по делам военнопленных НКВД СССР;
б) на лиц арестованных — по справкам из дел, представляемым НКВД УССР и НКВД БССР.
Рассмотрение дел и вынесение решения возложить на "тройку" в составе Меркулова, Кобулова, Баштакова».
Меркулов и Кобулов — заместители Берии. Леонид Фокиевич Баштаков, бывший счетовод-конторщик, был произведен в майоры госбезопасности и назначен начальником 1-го спецотдела НКВД (учет и статистика). К концу мая расстреляли 21 857 человек.
Докладная записка наркома внутренних дел Л.П. Берии И.В. Сталину о применении высшей меры наказания к бывшим польским офицерам, чиновникам, помещикам, полицейским, разведчикам, жандармам, осадчикам и тюремщикам, заключенным в лагерях для военнопленных НКВД СССР и тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии. 5 марта 1940
Подлинник. Машинописный текст. Подписи — автографы Л.П. Берии, И.В. Сталина, К.Е. Ворошилова, В.М. Молотова, А.И. Микояна. [РГАСПИ. Ф. 17. Оп.166. Д. 621. Л. 130–133]
Цифра указана в еще одном архивном документе: это написанное от руки в марте 1959 года особо секретное письмо председателя КГБ Александра Николаевича Шелепина первому секретарю ЦК КПСС Хрущеву.
13 апреля 1943 года берлинское радио сообщило, что в деревне Катынь возле Смоленска немецкие оккупационные войска нашли тела нескольких тысяч польских офицеров, расстрелянных НКВД.
Через день, 15 апреля, глава польского правительства в изгнании Владислав Сикорский встретился с премьер-министром Англии Уинстоном Черчиллем. Сикорский сказал, что есть серьезные основания полагать, что поляки действительно убиты НКВД. Но Черчилля интересовало только одно — необходимость единых действий с Советским Союзом в борьбе против Германии.
Он не хотел слышать о Катыни:
— Если ваши офицеры мертвы, их уже не оживить. Не поддавайтесь на провокацию. Немецкая пропаганда пытается посеять рознь между союзниками. Да, большевики могут быть очень жестоки. Но в этом их сила, а она служит нашему общему делу, уничтожая немецкую силу.
Премьер-министр Великобритании У. Черчилль.
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1692. Л. 1]
Уинстон Черчилль не хотел слышать о Катыни. Он сказал главе польского правительства в изгнании: — Если ваши офицеры мертвы, их уже не оживить. Черчилля интересовало только одно — необходимость единых действий с Советским Союзом в борьбе против Германии
Владислав Сикорский обратился к швейцарскому Международному комитету Красного Креста с просьбой провести независимое расследование.
20 апреля
