Анна - Никколо Амманити
Этого паршивца Пушка не приучили мочиться на улице, и едва ему приспичивало, он поднимал ногу и писал на диваны. Однажды он накакал прямо на журнальный столик. Астор, напротив, старался всё делать в туалете – "как Взрослые". Жаль, что в туалете не было воды, так что вскоре это место стало запретной зоной. Пьетро был чуть культурнее, по крайней мере, он справлял естественные надобности в другой квартире внизу и разувался перед сном.
* * *
Пьетро вернулся домой. Анна и Астор сидели на диванах.
– Чем занимаетесь? – весело спросил он.
Малыш вскочил на ноги.
– Тебя ждём, – сказал он, побежал в мобильный бар и достал клюквенный ликёр. – Надо выпить… Мы видели осьминога.
– Хорошая мысль! – Пьетро никогда не отказывался от выпивки.
Иногда он напивался до того, что не стоял на ногах. В такие дни Анна укрывала его одеялом, и он спал на диване.
Они пустили бутылку по кругу, и менее чем через 10 минут все трое были уже "готовы". Разговор шёл с трудом, через зевки, а ветер дул в стёкла.
Анна смотрела на Пьетро, который, раскинувшись на подушках, вытянул ноги на журнальном столике. На нём была ветровка, рубашка, длинные брюки и носки.
Он никогда не снимал одежды и не ходил на пляж. Ему всегда было чем заняться. Анна подозревала, что он пытается скрыть пятна, но предпочитала не думать об этом. После гостиницы о вирусе не упоминали. Оба, по безмолвному соглашению, делали вид, что Красной Лихорадки не существует. Со временем она превратилась в фоновый шум, как шум моря, доносящийся сквозь закрытые окна и слышимый, только если прислушаться. Но достаточно было ворону снова взмахнуть крыльями, как счастье улетучивалось.
Пьетро вдруг вскочил на ноги и хлопнул в ладоши:
– А почему мы не обедаем? Скоро будет темно, – он тряхнул Астора, который задремал.
Анна, помрачнев, протёрла глаза и пошла на кухню. Она достала столовые приборы и тарелки, разложила их на столе, взяла подсвечник, весь покрытый расплавленным воском, и поставила посередине стола.
Пьетро явился с тремя банками:
– Сегодня нута не будет.
Анна недоверчиво повертела банки в руках:
– Куриный суп? Где ты его нашёл?
Пьетро поднял руку, с хитрой улыбкой качнул головой и вынул тёмную бутылку с пробкой, покрытой золотой фольгой:
– Шампанское! Наилучшее. Такое пил папа, когда выигрывал гонки.
Астор набросился на суп, но Пьетро его остановил:
– Погоди. Сначала нужно ответить на вопрос.
Астор уткнулся лбом в стол:
– Но я есть хочу...
– Какой сегодня день?
– Что за вопрос? – Анна пожала плечами.
– 8 июля, – для Астора каждый день было 8 июля.
Пьетро помотал головой:
– Сегодня, пока вы отдыхали у моря, я прогулялся и набрёл на ювелирный магазин "Каммарата". В витрине стояли большие часы, а рядом – табличка с пояснением, что это "Солнечный квант" – солнечные часы исследователей. Цифры двигались и показывали дату.
Он посмотрел на Астора и Анну, будто пытался их загипнотизировать.
– Ну и? – Астор поёжился.
Пьетро достал из кармана часы с чёрным резиновым ремешком:
– Когда ты родилась, Анна?
Девочка, начавшая догадываться, пролепетала:
– 12 марта.
– С днём рождения, Анна! – Пьетро хлопнул в ладоши и принялся возиться с пробкой от шампанского.
Астор вскочил на стул:
– С днём рождения! С днём рождения! Сегодня у моей сестрёнки день рождения!
Пушок, услышав шум, завыл. Пробка от шампанского с треском вылетела, и струйка пены полилась на стол.
Анна, закрыв лицо руками, хотела поблагодарить, но в горле встал ком. Она что-то хмыкнула, затем опустила голову и сглотнула.
Пьетро протянул ей бутылку:
– Пей! Сегодня твой праздник.
Девочка хлюпнула носом и уставилась на него:
– Как ты узнал?
– Ты сама мне сказала. В Палермо.
– А ты запомнил?
– Конечно. Но сколько тебе стукнуло?
– Тринадцать, кажется. Или, может быть, четырнадцать, – Анна растерянно посмотрела на него. – Не помню...
– Ну и без разницы, – сказал Пьетро и сунул руку в карман. – Важно, что сегодня у тебя праздник, – он достал из кармана золотую цепочку с маленькой синей эмалированной морской звездой. – С днём рождения! – он надел цепочку ей на шею.
Анна прикрыла глаза, шатающимся шагом прошла по коридору и заперлась в ванной. Она прислонилась лбом к двери и заплакала.
– Анна! Анна! – звал Пьетро из-за двери. – Что случилось? Открывай.
– Открывай, чего ты опять расклеилась? – вторил ему Астор, глядя в замочную скважину. – Там ты умрёшь. Там мои какашки.
– Сейчас выйду. Начинайте есть без меня, – выдавила из себя Анна.
– Нет, мы дождёмся тебя, – сказал Пьетро.
– Долго там не сиди, – добавил Астор.
* * *
Анна пришла в себя и вернулась к столу, но глаза у неё по-прежнему были опухшие. Звезда висела на груди.
Она ела, шмыгая носом, а мальчики поглощали еду и подливали себе шампанского, звучно рыгая друг на друга.
Пьетро поднял бокал:
– Сегодня ты королева и можешь делать всё, что заблагорассудится. Мы оба – твои рабы.
– Мы всегда её рабы, – буркнул Астор.
– Так, не перебивай, – заткнул его Пьетро. – Таковы правила моей тёти Челесте на день рождения.
– И что нам делать? – спросил Астор.
У Анны не было мыслей. Она огляделась и перевела взгляд на Пушка, который вылизывал банку с нутом рядом со столом:
– Давайте играть в животных.
Астор прыгал по гостиной, как обезьяна. Пьетро изображал шмеля, который жежжал, как мопед.
Когда пришла её очередь, Анна растянулась на полу, замахала руками и ногами, а потом спряталась под журнальный столик.
– Кто это? – недоумевал брат.
– Паук? – гадал Пьетро.
Она помотала головой.
– Змея с руками? – спросил Астор.
– Пьяная овца? – перебирал Пьетро.
Анна продолжала махать руками и ногами, открывая и закрывая рот.
Астор расхохотался:
– Это жаба, которая съела пьяную овцу?
– Нет. Это змея с руками, которая съела жабу, которая съела пьяную овцу, – продолжал Пьетро.
Астор не выдержал, рухнул на диван, согнувшись от смеха.
