Анна - Никколо Амманити
– Осьминог! Тут осьминог! – взволнованно сказала она и почувствовала, как пальцы брата сжали ей лодыжку.
– Не может быть! И какой он? Большой? – Астор вздрогнул, словно ему сказали, что внизу лежит корзина с колбасой.
Он никогда не видел настоящего осьминога, но у него был плюшевый.
– Он прячется в песке.
Она передала ему маску. Он сразу захлюпал и наглотался воды. Анна испугалась, что ему станет плохо.
– Можешь мне его достать? – Астор хлопнул глазами, как хороший мальчик.
Анна вспомнила себя, когда перед витриной магазина игрушек на улице Гарибальди она попросила у мамы китайскую Барби с пандой и в красном платье.
– Я туда не донырну. Там слишком глубоко.
– Но ты же умеешь плавать.
– Просто плавать и нырять под воду – это не одно и то же. А потом, как я его возьму?
– Руками. Он не злой, не кусается.
Однажды отец поймал осьминога в заповеднике Дзингаро. Он вернулся на пляж, весь гордый тем существом, которое извивалось на кончиках гарпуна. Папа стукнул им по камням, как тряпкой для мытья – это чтобы размягчить осьминога, как он ей объяснил, но к тому времени, когда они сварили его, он превратился в жалкий мясистый цветок.
– Я хочу с ним поиграть, – сказал Астор.
– Попробую.
Анна скользнула в воду. Миллионы ледяных булавок защипали ей кожу. Она посмотрела вниз. Анна уже не была уверена, что это осьминог, и не знала, сколько метров до дна. Конечно, до него было как минимум три-четыре роста Анны одна над другой. А потом после спуска нужно же ещё подняться.
Она начала вдыхать и выдыхать, раздувая лёгкие. Будет чудо, если она нырнёт и подхватит горсть песка. Она сосчитала до трёх, закрыла рот и нырнула. После нескольких взмахов рук маску давлением прижало к лицу. Потом уши заложило. Она старалась этого не замечать, но барабанные перепонки будто кололо шилом. Она вынырнула и, тяжело дыша, ухватилась за доску.
– Достала? Покажи.
Иногда у Анны возникало ощущение, что её брательник туп, как пробка.
– А где ты его видишь? У меня что, в руках осьминог?
Астор задумался.
– Ну, ты могла засунуть его в купальник, чтобы сделать мне сюрприз.
– Мотор, вместо того чтобы думать, включись и верни нас на пляж.
– Может, попробуешь ещё раз?
– Я умираю от холода.
Разочарованный, мальчик заболтал ногами.
* * *
– Анна, а сколько щупалец у осьминога?
– Не знаю.
– Десять?
– Может быть.
– А почему десять, а не девять? А присосок у него сколько?
– Много.
– А зачем ему их так много?
– Они так сделаны.
Побывав у синих детей Астор изменился. Язык у него будто развязался, и он говорил, не переставая. Встреча с миром сделала его менее замкнутым и более надоедливым.
– А если он к тебе присосётся, то может присоской кожу оторвать?
– Не знаю.
Брат побежал рядом с ней и схватил за руку.
– Слушай, а у осьминогов есть писюн? А почему они живут в не воздухе, а в море?
Анна резко остановилась:
– Ой, всё! Я ничего не знаю об осьминогах.
Но по озорным глазам мальчика было видно, что у него ещё миллион вопросов.
Анна приложила указательный палец к губам:
– Больше не спрашивай меня ни о чем. Молчи, пока не вернёмся домой. Если остались вопросы, выбери парочку и завтра мне их задашь.
– Почему только парочку? – Астор недоумённо посмотрел на неё.
– Тсс...
* * *
И вот они все трое на набережной Чефалу: собака впереди, Анна посередине, Астор сзади с сотнями вопросов на уме.
Дорога, тротуары, железные скамейки – всё было покрыто песком, из них торчали лишь бетонные стены с немногочисленными ржавыми фонарями. На обочине дороги, ведущей внутрь города, располагались ресторанов. Сохранилось много вывесок: "Чайка", "Нино", "Логово пирата" – но за 4 года запустения фасады обветшали, а окна потрескались. Во многих местах не хватало витражей, а море занесло внутрь помещений пластиковую мебель, деревья и шезлонги. В одном ресторане оказалась перевернутая лодка.
– А завтра мы вернёмся к осьминогу?
– Молчи. Ты обещал.
Перед детьми тянулась бухта с пристанью, где начиналась деревня. Каменные дома, теснящиеся друг к другу, обращали к морю свои многочисленные арки, окна и балконы. За тёмными черепичными крышами возвышались две квадратные колокольни собора и крутые склоны Рокки – круглой горы, напоминавшей пасхальный кулич.
Они прошли через стоянку, переполненную машинами, испачканными солью и белым птичьим помётом. Оттуда они продолжили путь по глубокой аллее между зданиями, из которых торчали балконы, уличные фонари, электрические провода и верёвки, на которых когда-то развешивали бельё. Рольставни магазинов были опущены, а большая часть окон заколочена. Где-то ещё остались знаки, указывающие на собор, бары и отели.
Грабежи, разрушения и пожары бушевали повсюду на Сицилии, но не в Чефалу. В домах она находила скелеты, будто жители покинули это место до того, как их убила эпидемия. Теперь городок стал убежищем для крыс, уток и колоний чаек. Почти всех кошек распугал Пушок.
Анна остановилась перед книжным магазином "Компас". Она попыталась открыть входную дверь, но та была заперта. Форточка сбоку была распахнута настежь.
Она сцепила руки, и Астор, как белка, прошмыгнул внутрь. Через несколько мгновений входная дверь распахнулась на вымощенный камнем внутренний двор. Из горшков, стоявших у стен, рос зелёный лес. В углу располагался бар "Комета" с железными столиками у небольшой деревянной сцены. Плакат сообщал, что в четверг играет джазовое трио Мариано Филиппи.
Анна направилась к окну. Она взяла стул, разбила стекло, залезла на подоконник вслед за братом и зажгла фонарь.
В магазине был полно открыток, расписных тарелок, ваз в форме головы и керамических солнц с улыбающимся лицом. На столах были сложены разноцветные плитки и коробки, полные сувениров. Недостаток Чефалу заключался в том, что городок превратился в один большой контейнер с керамическим мусором.
Продолжая осматривать магазин, Анна отыскала в углу полки с книгами. Сборник рецептов сицилийской кухни, путеводители и небольшой том в пластиковой обложке.
– Вот, – она показала его Астору.
– Что это?
– Читай, – она указала на заголовок.
Астор почесал нос:
– Под… вод… ная… ры… бал…
