Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов
— Ну, не томи детвору, — пират принимает бутыль обратно.
— В день инициации всех делят на пары. Говорят, жеребьевка случайна, но каждый знает, что один из двух — тот, кто хорошо показывал себя во времена обучения, другой — нет. Необходимая жертва для становления совершенным убийцей — убить того, с кем ты жил бок о бок пять лет. Лучшие избавляют братство от худших, вполне естественный отбор.
— А ты, выходит, уже тогда был лучшим, да?
Коннор удивленно оборачивается на глухой голос друга.
— Нет, сир, — наемник издает короткий смешок, — в то время я был худшим. Худшим в истории братства, по словам старого Правого угла. Трудно спорить с таким заявлением, если большинство тренировочных боев ты заканчивал лицом в грязи, а однажды оказался на земле с переломанными ребрами меньше чем за минуту. По законам Триады, сидеть здесь стоило бы не мне, но, как видишь, я живучий ублюдок, — он резко поднимает голову и взгляд его нечеловеческих глаз заставляет противную дрожь пронестись вдоль позвоночника.
— И что было дальше? — Ада взволнованно елозит на стуле.
— Первая Триада перебила совет Пяти, кучу капитанов и просто рядовых пиратов, — Блез пожимает плечами. — Остальные были вынуждены бежать, чтобы не последовать за ними. Потери не были односторонними, разумеется, но когда Гренна освободилась от пиратов, братство вполне было готово занять их место держателей преступной власти. Поначалу они даже сохраняли некоторую лояльность к основавшим их работорговцам, но это не продлилось долго — те создали силу, которую сами не могли удержать под контролем.
В установившейся после голоса наемника тишине за окном слышится звон разбитого стекла и отборная брань сразу на нескольких диалектах, а оставленный без внимания попугай долго и преданно заглядывает в лицо хозяину, прежде чем просунуть клюв между прутьями и истошно завопить:
— Кр-р-рысы помойные! Гр-рязные ер-р-ретики!
— Чего тебе, курица? — рассматривая бутылку интересуется Тритон.
— Я ваш импер-ратор! — с готовностью отвечает птица. — Ведите мне своих детей!
Пират запускает руку в складки одеяния и бросает в сторону разинувшего клюв попугая найденный там сухарь. Наклонив шею, тот ловко хватает угощение и втягивает голову обратно в клетку.
— Купил этого ублюдка на базаре в Керсаке, пока пополняли запасы, — поясняет островитянин, заметив обращенное на его питомца внимание. — Продавец все божился, что он и команды вместо меня отдавать сможет. Три месяца на него убил, на редкость тупая птица. Зато браниться матросня его влет научила и назвала Дедриком.
— Кровавый король? — Блез ухмыляется.
— Кр-р-ровавый! — тут же гордо вторит пернатый.
— А чего ты хотел? — Тритон разводит руками. — Теллонцев в моей команде как грязи, проворные черти.
Адан заинтересовано наклоняет голову и стучит пальцем по решетке, чтобы привлечь внимание взявшегося за чистку перьев попугая, но замечает лицо сидящего напротив рыцаря.
— Не дуйся как маленькая девочка, сир, — он выпрямляется, оставляя птицу в покое. — Любой ферранец имеет право ненавидеть твоего императора. Или папка твой с ним особо близок? Я гляжу, и сынков одинаково назвали.
— Принц Рихард, а не Ричард, — поправляет тот, отрывая взгляд от клетки.
— Один хер, — не сдается теллонец.
— Так вы не боитесь нам помочь? — перебивает их Коннор, почуяв в воздухе зачинающуюся перебранку.
— Парень, — островитянин демонстрирует в улыбке зубы, — если бы я боялся всего подряд, я бы не сидел здесь перед тобой. Ну а ежели тебя волнует мое отношение к этому ублюдку, — он кивает в сторону Блеза, — то ему я доверяю, пожалуй, поболе, чем большинству из тех, кто там внизу собрался. Пусть теперь он вместе со всей Триадой и ходит на поводу у Мавра, мне хорошо известно, что в свое время у Двурукого не было человека преданнее.
Солнце скрывается за горизонтом, напоследок окрасив небо красным заревом, и Тритон подтягивает к себе стоящую на столе масляную лампу, чтобы зажечь ее.
— Кто этот Двурукий? — Ричард придвигается ближе.
— Прежний Вершина, — уже с совершенно иной интонацией вместо пирата отвечает Блез, сквозь перчатку потирая треугольную татуировку на правой ладони.
— Славный был парень, — Тритон приглаживает курчавую бороду. — Острее на язык и наглее даже этого, но посмышленее большинства из всех кого я только знал. Он в свое время и решился первым пойти с пиратами на мировую. Адан с Беспалым дружбу задолго до этого водил, а как тот вошел в совет, Двурукий и взялся за дело — отправил этого засранца сюда заместо парламентера, потому как за другого Беспалый впрягаться и не подумал бы. Сам он был за перемирие, да и я к нему сразу присоединился, а трое других все артачились. Три века, говорили, пираты ушлепков на дух не переносили, а тут мы им заливать станем, что теперь мол мириться с ними следует. Боялись все, что за такое всех нас впятером акулам и скормят.
— И что, так и стояли на своем? — Коннор переводит взгляд с пирата на удивительно притихшего и задумчивого наемника.
— Один уж почти согласился, да тут Мавр решился своей палицей Двурукому грудину подправить, — Тритон почесывает в бритом затылке. — Ну а сам он мир с Траносом на хере своем вертел. Эй, Адан!
Тот едва заметно вздрагивает, словно только вспомнив о собравшихся вокруг людях, и поднимает на окликнувшего его пирата рассеянный взгляд.
— Выпьем-ка за него, не строй тут из себя приличную барышню. Как там его в миру величали?
— Креван, — в опустившемся вечернем полумраке теплый свет масляной лампы отражается в его глазах, — Креван Ритор.
— Так папаша его имперцем был? — Тритон удивленно поднимает брови. — Ты глянь, уже и эти с эльфками путаются! И в кого ж он верил?
— Только в себя самого, — наемник чуть улыбается и в тусклом дрожащем свете сидящий напротив рыцарь впервые не замечает в его улыбке и доли издевки. В этот раз она грустная, а непривычно тихий голос не оставляет сомнений, что дело тут вовсе не в плохом освещении. — Но родом он был из Гренны и к Лодуру всех отправлял по
