Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
— Он плохой! — уверенно заявила Малу.
Я присел перед девочкой, глядя в её чёрные глаза:
— Почему?
— Он так смотрел на папу, на маму, на Зиги, когда взрослые его не видели… Я боялась.
Малышка снова нахмурилась. Надо же, всё страньше и страньше… Похоже, невольно я влез во внутренние разборки графского семейства. Ну да ладно, это дело побочное, сейчас есть дела поважнее. Мы ведь сюда за кладом приехали, в конце концов!
Барона и его людей перетащили под навес, где был сеновал, завязав рты и привязав к столбам, как до этого и Фриду. Там же поместили и детей, оставив Ульриха для присмотра и охраны. А я, Эрих, Пьер и Тео, прихватив лошадей для перевозки того, что найдём, отправились на поиски. По словам Тео, в подслушанном разговоре Адольфа с Конрадом, последний, в связи с награбленным добром упомянул берёзовую рощу, а такая в окрестностях есть только одна — на небольшом холме и вокруг него. Более точного места он не знал. Но тут надежда была на Пьера и его умения следопыта.
Добравшись до рощи, мы спешились и стали ждать, пока оруженосец осмотрит местность. Проискав около часа, наш следопыт обнаружил место где проходили люди и лошади, тащившие что-то тяжёлое. Как уж он это разглядел, понятия не имею, но мы пошли в указанном направлении, ведя лошадей в поводу.
Пьер привёл нас засохшему сломанному ураганом дереву на склоне холма. От него остался только высокий пень, почти в человеческий рост, с огромными, уходящими в землю узловатыми корнями. Пространство перед ними вроде бы заросло кустарником, но в одном месте ветки были переплетены не совсем естественно. Пьер раздвинул их, и мы увидели серый валун где-то полтора на полтора метра, как раз между двумя мощными корнями.
— Здесь, — следопыт указал на камень. — Точно здесь спрятали, сюда и следы ведут.
Спорить никто не стал. Мы втроём (Тео в работе не участвовал из-за своей ноги) срубили три молодых дерева, сделав из них рычаги и, просунув между корнями и валуном, как следует нажали. Камень медленно отвалился, и мы увидели между корнями вход в пещеру. Войти туда можно было, только согнувшись. Освещая путь прихваченным из лагеря разбойников факелом, я пошёл первым, следом двинулись Эрих и Пьер. Тео остался снаружи, надеюсь, у него хватит ума не сделать какую-либо глупость. Например, завалить вход обратно камне. Сил одному не хватит, да и мы изнутри этот валун вытолкаем наружу, а потом накостыляем Тео так, что мало не покажется.
Пройдя метров десять, мы обнаружили пару бочонков и четыре больших ящика. С большим трудом нам удалось выволочь их наружу. Один бочонок был доверху заполнен серебряными монетами. В другом оказались золотые монеты где-то на треть, а также золотые и серебряные украшения, в основном с драгоценными камнями. В одном из ящиков было дорогое вооружение, тоже разукрашенное камушками. Во втором — роскошные одежды: мужские, женские, церковные, даже детские, расшитые золотом, серебром, самоцветами, но все с прорехами и пятнами засохшей крови. Вот же твари!
В двух последних ящиках мы обнаружили церковные чаши для причастия, вроде бы они называются потирами, дароносицы, лампады, паникадила, подсвечники и прочую церковную утварь, почти всё из золота, меньше серебра, но украшенного драгоценными камнями, жемчугом, слоновой костью, эмалевыми картинками…
— Нечестивцы! — побледнел Тео. — Они же храм ограбили!
— Или монастырь, — кивнул Пьер, перекрестившись, и мы последовали его примеру.
— Если ограбили, то не один, — рассудительно заметил Эрих.
— Да если б я знал, что этот Адольф… Я бы…
Тео даже задохнулся от возмущения.
— Что ты бы? — поинтересовался Пьер.
— Убил бы! — решительно заявил бывший разбойник, и уже не так уверенно добавил:
— Ну, постарался бы точно. Он-то как боец куда лучше был, чего уж там. Да и вышло бы что — потом всё равно бы убили… Но лучше уж так, чем гореть в адском пекле!
— Ладно! — подытожил я этот обмен мнениями. — За свои дела Адольф и его сообщники здесь своё уже получили, а дальше им отвечать уже не перед людьми. Как там было, мы вряд ли узнаем, разве что девку разговорить. Но этим уже не мы заниматься будем. Сейчас надо решить, что делать со всем этим.
Я я обвёл рукой найденные сокровища, понимая, что мы все, в последнее время и так не бедствовавшие, стали враз богачами.
— Вы здесь старший, мессер де Лонэ, и рыцарь к тому же, — отозвался Пьер. — Мой господин велел вас слушаться и доверять во всём. Эрих ваш слуга. Так что как решите — так и будет. Тем более, вся эта удача и богатство пришли по милости Святого Януария, который к вам является. А святые абы к кому являться не будут. Вы человек непростой.
— Верно сказано! — кивнул Эрих.
Блин, так и до канонизации недалеко! Хотя это вроде только с умершими делают? Или до костра за ересь, что более вероятно. Надо будет потом поговорить с парнями, и остудить этот нездоровый фанатизм. Но сейчас речь о другом.
— Что ж, тогда моё решение будет такое… По деньгам. Принимая вас на службу, я и шевалье дю Шатле поклялись разделить смерть наших врагов. Это уже случилось. И правило мародёра остаётся без изменений. Деньги будут поделены поровну между нами шестью, включая близнецов…
— Но герр де Лонэ, — встрял Эрих. — Мы с Ульрихом ведь не благородные и не оруженосцы, а простые слуги.
— Это ненадолго, — я ободряюще хлопнул парня по плечу. — Как только догоним армию, тебя и брата ждёт нобилитация. Вы вполне заслужили, трижды спасая нам жизнь, да и эта добыча завоёвана в том числе и вашей храбростью. Не думаю, что наш сюзерен, граф Гильом де Овернь, откажет нам с Роландом в этом деле, но хорошее подношение от тебя и Ульриха тоже не помешает. Власть имущие благосклонны, когда у них хорошее настроение. Но даже если что-то сложится не так, думаю, кайзер Конрад с герцогом Швабским и графом фон Саарбрюккен не откажутся поблагодарить за очистку их владений от всяких мерзавцев.
Хм, а ведь мы и правда становимся какой-то грозой разбойников. Уже три банды на ноль помножили, включая и речных пиратов. Не думаю, что спасшиеся с подожжённого корабля сумели уйти от правосудия архиепископа
