Ворона на взлете - Карина Вран
И эти люди вынуждены делать вид, что не слышали (или не поняли) неприкрытого оскорбления.
«Смуглянка», он же латинос, он же грязный язык, назвал нас — обобщенно — узкоглазыми. Буквально «чинк» — это щель.
Демоны и преисподняя, вот уж не думала, что меня-нынешнюю так взбесит прилюдное уничижительное словцо от чужака.
— Привет, — обратилась я к группе говорливых танцоров — разумеется, не на путунхуа. — Как вам в Китае? Всё ли нравится? Не зовут ли вас здесь пучеглазыми?
Списать на детскую непосредственность можно очень и очень многое. Чем я и пользуюсь.
А если кого-то вдруг обидят слова малышки — им же хуже.
Языкастый и блондин закашлялись. А темнокожий (заметим: я его некорректно не спешу называть!) расхохотался.
— Мне однажды сказали, что у меня глаза лобстера, — отсмеявшись, сказал бугай. — Но это было далеко отсюда. Кроха, ты хорошо говоришь на английском. Кто ты?
— Я — часть команды, — вздернула подбородок. — Что насчет баттла?
Так уж принято в разных странах называть танцевальные «поединки».
— Эй! — возмутился «смуглянка». — Я не бьюсь с детьми.
— А за меня есть, кому выступить, — эта ворона махнула крылом (ручонкой в широком рукаве стилизованного наряда).
Всего «противников» пятеро. Двое из них — местные, и они всю дорогу молчали и озирались. Видимо, не понимали «лаоваев» и ощущали неловкость.
— Баттл, — шагнул вперед фырчливый вредина из «наших».
Похоже, тоже знает «сложный западный». А еще он не особо сдержанный парень, это мы уже заметили. Вот и ладно, как раз и направит излишки энергии в дельное русло.
Ведь схватка против общего «врага», да еще и вне сценария, может сплотить Вихрь с моим нынешним «папкой». Жуй как раз появился — вытертый от пота, одетый и загримированный.
Ой. Баттл. Не по сценарию. А время-то капает…
Такое дерзкое самоуправство со стороны этой вороны. За счет киностудии (они оплачивают время съемок, и таймеры с момента, как закончен грим, уже запущены).
Лимоны разрешат это форменное безобразие? Или кто-то клювом дощелкается до неприятных разговоров?
Ещё и после того, как Чу-два притащила в павильон Дуду…
Ай, держитесь, мои околопопные (они же хвостовые) перышки. Не исключено, что вас сегодня повыдергивают.
Оборачиваюсь как раз вовремя: ровно, чтобы увидеть, как режиссер с продюсером переглядываются. А после режиссер У кивает диджею. За пультом — настоящий и вроде как дико популярный в тусовочных кругах столицы китаец.
Похоже, дэнс-баттлу имени Мэй-Мэй под эгидой Зеленого лимона — быть!
— Мама, это обязательно надо заснять, — метнулась я к моей умнице. — Убеди их.
Даже если материал окажется неподходящим для фильма, нарезку можно будет использовать. Закадровые съемки, да ещё в таком формате — это же круть неимоверная.
И даже если наши будут уступать в навыках, волшебный монтаж покажет их в лучшем виде.
С совершенно каменным лицом диджей включает первый трек. И, сдается мне, он тоже знает инглиш. Потому как включает он не что-то из запланированного под съемки набора песен, а «Луна олицетворяет моё сердце». Это очень нежная, мелодичная, тягучая и сладкая песня. На мандарине (не том, что фрукт).
Фристайл под медленную композицию без бита — это такой необычный вызов, что обе группы танцоров застывают в задумчивости.
Я тоже тереблю подбородок: как, по мнению диджея, под это танцевать без подготовки?
И тихонько, бочком-бочком, подбираюсь поближе к важным дядям: режиссеру и главному оператору. Надо же убедиться, что они ведут запись.
— Ай-ё, — глаза режиссера У увлажняются. — Что творит этот негодник.
Начинаю подозревать, что «батон крошат» на эту ворону. В смысле, что за безобразие ребенок устроил?
— Что такое, режиссер У? — осведомляется сценарист Ляо. — Вам не нравится песня?
— Наоборот, — режиссер вздыхает. — Это любимая песня моей мамы. Я танцевал с ней на моей свадьбе под эту песню. А здесь… Кто сможет выступить достойно под эту прекрасную мелодию?
В этот миг Жуй делает шаг вперед. Танцпол — это устроенное в большом павильоне пространство, особо ничем не украшенное. Бетон, кирпич, прожекторы — больше ничего и не нужно.
Голос тайваньской исполнительницы Дэн Лиджун звучит так сладко, обволакивающе-нежно, что хочется завесить грубые стены шелком. Или — правильнее — отблесками лунного света.
Жуй начинает движение. Я теряюсь в классификации: это точно не классический танец, но и не что-то из стилей мемберов команды Вихрь. Джаз, возможно. Но уверенности нет, я же вообще не специалист.
Широкие, при этом невероятно плавные движения. «Текуч, как вода», — это про Синя в танце под сладостную песню о любви и Луне.
Фантазия рисует на месте грубой кладки стен — ветви плачущих ив над водой. Пол превращается в пруд с кувшинками.
…Быстрые и четкие команды от режиссера У меняют освещение. Вот кто умеет соображать на ходу, моё уважение дяденьке.
Убрать резкий верхний свет от «рамок», затемнить помещение, направить на танцора прожектор. Краски «съедаются», блекнут в таком освещении, но атмосферности это лишь прибавляет.
Стафф, частично побросав палочки и недоеденные ланч-боксы, по командам разбегается. Чтобы вместе творить внеплановую киношную магию.
Но главное волшебство происходит на танцполе. Жуй скользит над поверхностью, опускается на колено и локоть. Вращения — замедленные, точно в музыку — это уже из брейк-денса. Только очень… художественного, переосмысленного и красивого до дрожи.
Синь становится уже не водой — туманом, что стелется над водой в лунном свете. Вздрагиваю: от «пруда» ощутимо тянет прохладой.
А ведь киношники не додумались запустить генератор тумана. Их упущение.
Магия длится полторы минуты. Правила дэнс-баттлов предполагают, что один трек два участника поделят на две половинки. «Луна олицетворяет моё сердце» играет на протяжении трех с половиной минут (плюс минус секундочки, во мне встроенного таймера нет).
Финальное вращение на одной руке, подъем и шаг назад. Жест-приглашение для противника.
Стоит ли говорить, что выступивший после Синя латинос не сумел затмить нашего парня? Хотя честно старался. Да и успел прислушаться к переливам мелодии. Даже не зная слов, по звучанию песни можно уловить ее смысл.
Танец — интернациональный язык общения. У него нет границ. И оттого тот гадкий выпад в адрес «наших» танцоров вызывает ещё больше отчуждения.
Состязание в итоге растягивается на пять музыкальных композиций. И обе стороны — хотя это вообще не по плану, и никаких призов не предусмотрено —
