Спорим, моя?
— Согласна! «Ты чуть не убила мою мать, поэтому давай делать это с другими вместе!» Просто атас.
— А на самом деле эти дома очень даже крутая тема за границей.
— Ой не знаю. Так ты дома с семьей…
— Ага, выносишь мозги и мешаешь им своей старостью. Ты рассказываешь им о крутом мобильном телефоне, который был у тебя в двадцать первом году, а внуки на тебя как на идиота пялятся, потому что у них давно уже… Не знаю, что там в будущем придумают, —Макар замедляется на секунду, подыскивая подходящую из придуманных вариаций, — по воздуху тыкают, например. Смотрите друг на друга, как на идиотов: ты на них, потому что они жизни не видели, а они на тебя, потому что с тебя песок сыплется. А с ровесниками есть чего вспомнить, поиграть в шахматы, попутешествовать!
— Я бы не отдала своих родителей в дом престарелых, — говорю, даже скривившись немного.
— Я тоже. Ты вообще видела эти дома? — эмоционально взмахивает руками, —Только-только начинают строить что-то похожее на человеческие условия. Но рассчитываю, что пока состарюсь, уже доведут до ума или я сам этим займусь. Но я бы хотел, без шуток. Заранее детям своим скажу: отдайте меня в приличное заведение. С хорошим вискарем и симпатичными бабульками! Представь шесть — десять бабок и дедок, которые поехали в путешествие на лайнере. Кругосветка — вещь же! — щелкает пальцами, будто уже все продумал.
— Ладно, звучит хорошо! Когда мне будет шестьдесят, пригласи меня в кругосветку. Обещаю принять приглашение!
— Только за себя сама плати, — мы проходим по торговому центру в противоположную от зала кино сторону. Не знаю куда, меня увлекает беседа. Она какая-то дурная и забавная.
— Серьезно? А где твоя галантность? — смеюсь я.
— Мне же шестьдесят с хвостиком будет, какая галантность, Арина? Тут прагматичность уже, а не обходительность. Ну представь: забирает меня скорая с приступом, нужна операция, а у меня денег нет, потому что я был так галантен, что оплатил бабе Арине и бабе Глаше кругосветку! И кто меня умным назовет?! — мы уже прошли мимо магазинов и лавочек, и я вижу…
— Боулинг?
— Ага, — и открывает для меня дверь.
— Ну ладно, в шестьдесят, — говорю, оборачиваясь на Макара, — действительно надо думать о насущном, а не о том, как бабок клеить.
— Тем более, что клеить их уже не имеет никакого смысла, — он многозначительно подымает бровь. Мы хохочем, подходя к стойке.
— Тогда зачем в приписке детям будут значится «симпатичные бабульки»? — администратор смотрит на нас немного странно, однако Марк отправляет его за обувью, прежде уточнив мой размер.
— Чтобы глаз радовали! — подмигивает мне, принимая специальные шузы.
— Странный у нас разговор, — я сижу на диванчике, переобуваюсь.
— А это мы еще о похоронах не говорили, — шутит, пародируя старческих голос и нам снова становится смешно.
Наверное, юмор совсем странный и ведет нас куда-то не туда, но нам весело, это ли не главное?
— Страйк! — кричу подпригивая, выбив все кегли.
— А ты не плохо играешь! — хвалит Ветров и, подхватив меня за талию кружит.
Когда он останавливается улыбки на наших лицах исчезают, а взгляды пересекаются, я вглядываюсь в эту красивую синеву…
— Мой удар! — убираю с талии его руки, стряхивая наваждение и беру шар. Этого только не хватало!
— Я отлично провел время. — Макар говорит это своим каким-то особенно-мягким голосом, когда мы второй раз за этот вечер стоим у ворот моего дома.
— Спасибо за компанию. Я тоже, — я легко улыбаюсь и чувствую, как щеки касаются его губы. Смущенно заправляю выбившуюся прядь волос за ухо и ухожу, введя цифры в кодовый замок.
Смущена? Я? Арина Туманова?
