Генрих Ягода. Генеральный комиссар государственной безопасности - Леонид Михайлович Млечин
«Необходимо ГПУ проникнуть в святыню капитализма – биржу. Необходимо раскусить эту штуку, знать ее дельцов и знать, почему так растет цена на золото, то есть падает наш рубль. Необходимо обзавестись своими маклерами, купцами, спекулянтами и так далее».
И. С. Уншлихт (третий слева в первом ряду), Ф.Э. Дзержинский (четвертый слева) и Демьян Бедный на Красной площади. [ТАСС]
Руководители госбезопасности Дзержинский и Уншлихт могли рассчитывать на поддержку и поэта Демьяна Бедного, и других партийных писателей
Он ничего не понимал в экономике, но верил во всемогущество созданного им чекистского аппарата. 2 декабря 1923 года Дзержинский писал начальнику транспортного отдела ОГПУ Георгию Ивановичу Благонравову:
«Я сегодня был на Курском вокзале при отходе скорого поезда в Севастополь… В багажном отделении (там, где проход на площадь, около помещения ГПУ) бегают крысы. Очевидно, портят имеющиеся там грузы. Разве нельзя их истребить?».
Вину за все сложности в стране перекладывали на частника – на нэпмана. В декабре 1923 года чекисты приступили к высылке из Москвы спекулянтов, валютчиков и прочих нэпманов. В феврале следующего года – новая высылка. Имущество конфисковали в пользу государства, квартиры передали рабочим. Но борьба со спекуляцией подрывала проведение жизненно важной денежной реформы.
Первый нарком финансов СССР Григорий Яковлевич Сокольников добился согласия политбюро в марте 1924 года прекратить борьбу с биржевиками. Сокольников учился в двух университетах, говорил на шести языках и написал докторскую диссертацию по экономике, но защититься не успел из-за Первой мировой войны. Это он создал всю советскую финансовую и банковскую систему. Он провел денежную реформу и покончил с чудовищной инфляцией.
Г.Я. Сокольников. 1918. [РГАСПИ]
Нарком финансов Григорий Сокольников провел успешную денежную реформу и покончил с чудовищной инфляцией. Подчиненные Ягоды его арестовали. Бывшего наркома посадили и убили
Сокольников требовал сокращения государственных расходов, в том числе и на госбезопасность.
11 марта 1924 года обиженный Дзержинский писал Менжинскому и Ягоде:
«Сегодня тов. Сокольников бросил нам ряд упреков: 1) привилегированное положение сотрудников, 2) бессистемность и бесхозяйственность в расходовании секретных сумм, 3) бесконтрольность, 4) увеличение нашей секретной сметы против прошлого года, 5) ОГПУ слишком дорого стоит. Безответными эти упреки оставаться не могут.
Моя нервная реакция на заседании может усугубить эти последствия. Необходимо собрать исчерпывающий материал, чтобы я мог отразить все эти упреки в письменном докладе на имя ЦК».
Нарком финансов Сокольников призывал жить по средствам, а не печатать деньги, которые немедленно обесцениваются. Это ему принадлежат слова: «Эмиссия – опиум для народного хозяйства». Но чекисты брали верх над финансистами.
Мысль о том, что все процветающие граждане должны быть высланы в Сибирь и другие отдаленные районы, не оставляла Феликса Эдмундовича.
Дзержинский писал бывшему начальнику Петроградской ЧК, переведенному в Высший совет народного хозяйства (ВСНХ), Семену Семеновичу Лобову:
«Вам надо связаться с ОГПУ, с Ягодой. По-моему, из Москвы надо было бы выгнать не менее ста тысяч паразитов и сделать им очень рискованным въезд в Москву. Издержки репрессии и высылок надо было бы возложить на эти же элементы».
И это вовсе не было инициативой Дзержинского, такова была государственная политика. Сталин в декабре 1926 года сформулировал задачу:
– Построить социализм в СССР – это значит преодолеть в ходе борьбы своими силами нашу, советскую, буржуазию.
Сталинское указание бросились исполнять, прежде всего подчиненные Дзержинского и Ягоды. Нэпманов высылали из городов в места не столь отдаленные. Резко повысили налоги. И закрывали частные предприятия – те, которые были так нужны обычным людям: пекарни, кожевенные заводы, маслобойни, махорочные фабрики.
Развитие деревни вообще представлялось реставрацией буржуазного строя.
18 июля 1928 года ЦИК и Совнарком установили предельный срок аренды земли – шесть лет. Трактор частному лицу разрешали приобрести только в том случае, если его не захотят приобрести ни государственная, ни кооперативная организация. Те, кому техника была нужна, кто хотел и умел на ней работать, – зажиточные крестьяне – ее не получали. Это была чистой воды дискриминация. Государственная политика разрушала сельское хозяйство.
Крестьяне завидовали не только чиновникам, начальству, но и городским рабочим. Считали, что к ним – крестьянам – власть относится несправедливо. Им хотелось жить, как в городе, то есть стабильно получать зарплату. Поэтому многие приняли колхозы и совхозы с надеждой на такой же постоянный заработок, как у городских жителей.
Крестьян обложили таким налогом, что хорошо работать на земле стало невыгодно. Чем больше урожай, тем больше отбирали! Крестьяне стали распродавать сельскохозяйственную технику, сеяли поменьше. И ничего не хотели сдавать государству! Крестьянство пыталось создать для себя гарантии от неприятностей не в деньгах, а продуктах, то есть ничего не хотело продавать за обесценившиеся деньги. Деревня сопротивлялась…
Власть искала виновных.
Заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода отправил в ЦК партии и правительство подготовленную экономическим управлением записку:
«На основании ряда материалов с мест устанавливается усиление за последний период времени дезорганизующее влияние частника на заготовительном рынке. Если относительная роль частника на заготовительном рынке не велика, то, тем не менее, методы его деятельности зачастую приводят к тому, что работа государственных и кооперативных организаций на том или ином участке крайне затрудняется.
Особенно это сказалось на кожсырьевом, хлебном и мясном рынке, а по линии торговли дефицитными промтоварами – на мануфактурном.
Роль частника на мясном рынке вообще весьма велика. Так, в 1926/27 году его роль в заготовках мяса выражалась в размере 77 процентов. Плановые же заготовки в том же году претендовали на охват только 7,6 процента общей мясной продукции.
Однако, несмотря на то, что на мясном рынке частник допущен к широкому участию, деятельность его в последнее время в некоторых районах угрожает срывом тех намеченных по плану мясозаготовок, которые являются для государства минимально необходимыми. И на этом рынке частник прибегает, главным образом, к превышению конвенционных цен.
В целях получения мануфактуры государственной промышленности, частник прибегает к всевозможным ухищрениям. Кроме того, используются лица, стоящие в очередях за мануфактурой, посылаются в очереди и на рынки специальные скупщики, а также широко практикуется получение мануфактуры посылками из разных местностей и покупка мануфактуры по кооперативным книжкам со случаями скупки последних. Такое положение на указанных выше рынках привело к выводу, что одних регулирующих мероприятий по оздоровлению рынков недостаточно, что в отношении ряда категорий частников необходимо применение административных репрессий.
В результате в ОГПУ стали в значительном количестве поступать письма от Наркомторга Союза, от ВСНХ и других организаций с просьбой применить по отношению к частнику-сырьевщику
