Оруэлл: Новая жизнь - Дэвид Дж Тейлор
От его последнего семестра осталось совсем немного. Ричард и Ида Блэр были заняты приготовлениями к переезду семьи в Саутволд и, возможно, присутствовали или не присутствовали на октябрьских чтениях - важной особенности календаря Итона, проводимых перед аудиторией мальчиков и родителей, - на которых он читал из "Клуба самоубийц" Стивенсона. Газета Eton College Chronicle сообщила, что "речь Блэра была умело подобрана... ровное и невозмутимое хладнокровие, с которым Блэр позволил истории произвести свой собственный эффект, было, безусловно, очень успешным". Но у Блэра была еще одна карта для игры. Его последнее появление в жизни Итона имеет любопытный двойной резонанс. 29 ноября 1921 года состоялась ежегодная игра в стенку между колледжем и командой Оппидана. Обычный счет в игре в стенку известен как "стеночка". Как и в регби-юнион, когда забивается мяч, забивающая сторона пытается превратить его в гол - но не путем удара над и между стойками, а либо бросая мяч в садовую дверь на одном конце игровой площадки, либо попадая в метку на дереве на другом. Учитывая такую бесперспективную местность, голы случаются крайне редко. В течение многих лет никому не удавалось совершить этот подвиг. И все же, в одном из своих немногих официальных достижений в Итоне, Оруэлл сумел отбросить мяч Бобби Лонгдену, который передал его в дверь. По случайности операторы Pathé снимали игру. Большая часть сохранившихся кадров - это действия на поле, где крепкие парни сражаются на влажной траве, но в один момент камера фиксирует появление на поле, сцепив руки, команды колледжа. И вот, обвешанный шарфами, с кепкой колледжа на голове, возвышающийся над своими товарищами, стоит Блэр КС. Изображение мелькает в течение нескольких секунд, а затем исчезает.
Прощальным подарком Оруэлла Вагнеру был экземпляр книги Роберта Сервиса "Рифмы катящегося камня". Он покинул Итон за несколько дней до Рождества и, если не считать краткого визита в 1930-х годах, больше не возвращался. Но он продолжал оставаться в памяти некоторых его друзей из Итона. Например, в письмах, отправленных Коннолли в середине 1920-х годов Ноэлю Блэкистону, есть несколько ностальгических упоминаний. Я вернусь в Лондон завтра поздно вечером", - говорится в письме от июня 1926 года; "дай мне знать, когда я смогу увидеть тебя и принести тебе Blair's Woolf" (это звучит как книга Вирджинии Вульф). Когда был тот Long Leave, когда мы вместе возвращались после Сохо с Блэр и Питером? спрашивает Коннолли в ноябре 1926 года. "Постарайтесь вспомнить, в какой именно поездке мы возвращались вместе после обеда в Паддингтоне и поездки в Сохо с Блэром и Питером", - снова просит Коннолли несколько дней спустя. Затем, по какой-то причине, как и сам Блэр, они исчезают.
Глава 5. На тропе Бирмы
Вы когда-нибудь читали мой роман о Бирме...? Осмелюсь сказать, что он несправедлив в некоторых отношениях и неточен в некоторых деталях, но большая его часть - это просто отчет о том, что я видел.
Письмо Ф. Теннисону Джесси, 4 марта 1946 года
Для среднего англичанина в Индии основным фактом, более важным, чем одиночество или солнечный зной, является необычность пейзажа. Вначале чужой пейзаж навевает на него скуку, позже он его ненавидит, в конце концов, начинает любить, но он никогда не выходит из его сознания, и все его убеждения таинственным образом подвержены его влиянию.
Рецензия на книгу Марка Ченнинга "Индийская мозаика", Listener, 15 июля 1936 г.
Саутволд, где Блэйры обосновались осенью 1921 года, расположен на побережье Северного Саффолка, на полпути между Лоустофтом и гораздо более благородным курортом Олдебургом. В те времена существовала ветка железной дороги, обслуживающая небольшую станцию на окраине города, и именно с этого перевалочного пункта за несколько дней до Рождества Оруэлл отправился пешком на расстояние около полумили до нового жилища своих родителей. Дочь священника" описывает главную магистраль якобы вымышленного Кнайп-Хилла как "одну из этих сонных, старомодных улиц", которая примерно через двести ярдов поворачивает и образует "крошечную рыночную площадь, украшенную насосом, ныне не действующим, и изъеденной червями парой колодок", а с одной стороны - "Собаку и бутылку, главный трактир города". Если оставить в стороне колодки, которые находились возле приходской церкви, то это Саутволд, каким он был в 1920-х годах, вплоть до мясной лавки, которая доминировала в дальнем конце. Номер 40 по Страдброк-роуд, первый из четырех домов, в которых Блэйры жили в течение следующих двадцати лет, находится в паре сотен ярдов слева, параллельно фасаду, в двух шагах от маяка и в двух шагах от Крейгхерста, ночлежки мистера Хоупа, расположенной на ветреном углу в виду моря. Это был основательный дом со средней террасой, так регулярно перестраивавшийся в последующие годы, что его первоначальные размеры невозможно восстановить, но вполне достаточный для семьи, численность которой вскоре должна была сократиться до трех человек.
Старомодный, усыпанный гравием пляж, приютившийся под широким небом Восточной Англии и регулярно снимаемый саффолкскими художниками школы Уилсона Стира, Саутволд был очень похож на место Блейеров: рабочий город, с гаванью и некоторым количеством легкой промышленности, но также и колония для пенсионеров, среди двух тысяч жителей которой было много англо-индийцев. Кнайп Хилл известен своим заводом по производству сахарной свеклы, но главным работодателем Саутволда была пивоварня "Аднамс", расположенная за отелем "Лебедь", и запах солода витал над улицами от рассвета до заката. Будучи пожилой парой среднего возраста и нежного происхождения - Ричарду было уже около шестидесяти, Иде - около пятидесяти, - старшие Блеры быстро включились в жизнь города: Ричард, известный как Дик или Тоби, как столп клуба Блайта; Ида как любительница собак и организатор вечеринок бриджа. Если среди подростков возраста Оруэлла было мало желающих составить ему компанию, то его непременно познакомили с мальчиком по имени Деннис Коллингс, сыном городского врача, который жил через пару улиц на Норт-Парад. Блэйры также подружились с двумя соседями по Страдброк-роуд - Жаксами, жившими в доме № 39, у которых была симпатичная дочь-подросток по имени Элеонора, и Пулейнами - овдовевшей матерью и ее сыном-барристером Колином - в доме № 19. Некоторые из этих знакомств, как оказалось, повлияют на дальнейшую жизнь Оруэлла.
Филипп Хоуп, которому было поручено подготовить его к экзаменам в индийскую полицию, преподавал в колледже Дулвич, где он имел репутацию превосходного классика. Мало кто мог
