Черный Дракон - Денис Анатольевич Бушлатов
Монд стискивает кулаки так, что скрипят перчатки, не находя что ответить. Наемник в своем арсенале имел поистине отвратительный талант извернуть все так, что и собственные убеждения на какую-то долю секунды могли показаться мерзким лицемерием.
Ступеньки заканчиваются и осторожно, вслед за остальными, Ричард нащупывает ногой ровную площадку под лестницей. Впереди Блез коротко шикает и едва различимо шепчет "Давай!" Стук кулака по дереву разносится по сырому подвальному помещению, эхом отражаясь от стен. Поначалу ничего не происходит, но следом раздается едва слышное шебуршание и сильно приглушенный дверью голос:
— Кто?
— Пит, — коротко, чтобы не выдать дрожь в голосе, бросает парень, — открывай.
Глухо лязгает металлический засов, и тяжелая дубовая дверь приоткрывается, разливая в темноту желтый свет ламп. Ричард даже опомниться не успевает, когда стоящий перед ним Блез вдруг с силой вталкивает в помещение своего пленника. Не устояв на ногах, тот мешком рушится на такого же малолетнего парнишку, открывшего дверь, заваливая его на пол. Заряженный самострел, от неожиданности вылетевший из его рук, приземляется у дальней стены, и, шагнув за порог, наемник удобнее перехватывает кинжал, прежде приставленный к горлу их проводника.
— Ничего оригинального, — с долей разочарования вздыхает теллонец, обходя все еще возящихся на полу мальчишек. — Я было подумал старик меня уди...
— Стой где стоишь, ублюдок!
Из неосвещенного угла тенью выныривает щуплая девушка с копной огненных волос, на лбу перехваченных красной повязкой. Она закидывает на плечо подобранный самострел и, краем глаза покосившись на замершего у входа рыцаря, нацеливает острие стрелы в лицо обернувшемуся наемнику.
— Брось кинжал или всажу болт в глаз! Стреляю я метко, уж поверь. Быстро!
Ее губы едва заметно дрожат от напряжения, а во взгляде горит вызов. Не отводя глаз от ее лица, Ричард осторожно тянет руку к рукояти меча, прикрываясь наброшенным на плечи плащом. Он знает, что не сможет отбить стрелу, в особенности пущенную со столь близкого расстояния, или ранить девушку, но тело действует само по себе, полагаясь на рефлексы, а не на рассудок.
— Третий раз повторять не стану — бросай!
Адан склоняет голову набок, словно изучая нахмуренные брови и сжатые в нитку губы девушки и вдруг криво ухмыляется, по своему обыкновению. Резким движением он выбрасывает в сторону руку с зажатым в ней кинжалом и, коротко свистнув в воздухе, лезвие впивается в дверную створку, точно в узкий зазор между двух досок. Стоящий едва ли в футе Ричард отшатывается в сторону и судорожно сглатывает, не отводя глаз от все еще чуть дрожащей части клинка, оставшейся снаружи.
Девчонка испуганно вздрагивает, но тут же еще сильнее хмурит брови, и упрямо смотрит в лицо наемнику, будто пытаясь напугать его своей решительностью.
— Остальное оружие. На пол, — она заминается, но все же переводит взгляд на Ричарда: — Ты тоже! Давай! Придурки... — тихо добавляет она в сторону испуганно косящихся на кинжал в двери соратников.
— Довольно демонстраций, — Блез морщится и приглаживает назад непослушные пряди, выбившиеся из-под шнурка, — я пришел к Гидеону. Где он?
— Пошел ты, — ее верхняя губа чуть приподнимается, обнажая зубы, будто у маленького хищного зверька. — Скажи спасибо если мы не убьем тебя за то, что разнюхал, где наше логово!
— Мое имя Блез Адан. Передай ему, будь добра, солнышко.
— Назовешь так еще раз — выстрелю, — она зло скалится. — Чем докажешь?
— Так ты обо мне слышала? — он вскидывает бровь и тянется к перчатке на правой руке.
— Стоять! Я сказала не двигаться!
— Спокойно, солнышко, — он ухмыляется, будто не в его лицо сейчас нацелена стрела, и Ричард ловит себя на мысли, что, похоже, нынешнее положение наемника напрягает его куда сильнее, чем самого Блеза. — Ты ведь хотела доказательств?
Она громко сопит, широко раздувая ноздри, прежде чем неохотно кивнуть:
— Без резких движений. Чтобы я все видела.
Он неторопливо стягивает перчатку с правой руки и поднимает ее вверх, демонстрируя тыльную сторону ладони.
— Настоящая? — девица недоверчиво щурится.
— А я похожу на человека, по собственной воле набившего рабское клеймо?
— Сиськи Тары! Я бы и сам не поверил, что это ты, Бел, выглядишь старше моей бабки, мир ее праху.
Словно из ниоткуда возникший самодовольно ухмыляющийся мужчина может быть лишь одним человеком. И все же он меньше всего походит на то, как Ричард представлял себе главаря траносских карманников, скрывающегося в подобном месте. Его щегольский зеленый камзол щедро расшит золотой нитью, короткие черные волосы аккуратно зализаны назад, а широко улыбающееся лицо гладко выбрито, не считая тонкой полоски усов. Выглядит он будто типичный теллонец, с помощью собственной изворотливости поднявшийся настолько, чтобы заслужить подданство империи и приходящую вместе с ним обманчиво почетную фамилию Дитрих, которая, вопреки задумывавшемуся, у собеседников отвращение вызывала в большей степени, нежели уважение. Речь у него, впрочем, правильная, без тени характерного акцента, что оказывается особенно заметно после длительного общения с Блезом, каждой своей фразой будто специально издевающимся над слухом собеседника.
— Если она, как и положено шлюхе, померла до тридцати — сочту за комплимент, — меж тем не моргнув отбивает Адан.
Рыжая девочка в растерянности переводит взгляд с них на все еще нацеленный на наемника самострел и переминается с ноги на ногу. На какое-то мгновение возникшее на лице Гидеона выражение заставляет Ричарда напрячься еще больше чем прежде, но в следующую секунду тот вдруг заливается смехом и с силой хлопает Блеза по плечу:
— Я и не думал, что буду скучать по твоей мерзкой ухмылке, картавый ублюдок!
Уголки губ наемника приподнимаются, но даже в теплом свете огня, сглаживающем острые черты его лица, в жутковатых глазах не прибавляется и капли тепла.
— Бри, — тем временем продолжает Гидеон, — убери эту штуку, будь добра, — девчонка спохватывается и спешно опускает оружие. — Молодец. Так что же привело тебя в Транос на этот раз, позволь узнать?
— Не строй из себя идиота.
Мужчина хмыкает и наконец, будто только заметив, без какого-либо стеснения обводит Ричарда оценивающим взглядом, прежде чем вновь заговорить:
— Представить себе не могу, сколько он тебе платит, раз ты в одиночку разгуливаешь по Траносу днем — продай я свою семью
