Записки под партами

На улице никого. Только пару бродячих псов склоняются в поисках еды. Но видимо без особых результатов. Затем собираются в кучку в середине двора и укладываются, явно не так представляя себе, очередной вечер осени.  - Дальше не надо, - прошу я, понимая, что могу привлечь лишнее внимание. Пусть лучше высадит возле первого подъезда. 

- Как угодно, - вздыхает тяжело так. Даже не знаю, что и сказать. Вроде злюсь на этого грубого высокомерного парня, а с другой стороны, один Бог знает, как ему возможно, сейчас больно. Тут и не до благодарности. 

- Спасибо, - говорю одними губами и тянусь к ручке. Закончить бы поскорей весь этот вечер и забыться. По телу пробегает легкий мороз от нервов, а в голове калейдоскоп мыслей, сменяют одна другую. 

- Таисия, - резко поворачивается всем телом ко мне. Голос с легкой хрипотцой звучит довольно жестко, немного грубо. Боюсь даже глаза поднять, чтобы посмотреть на него. Этот парень вызывает во мне противоречивые чувства. - В следующий раз, лучше пройди мимо. - Сказал, как отрезал. Вот тебе и спасибо, Тася. Вместо тысячи слов. 

- Если ты такой, - поднимаю голову, эмоции вдруг вверх берут. Поджимаю губы от обиды, которая рвет на части грудную клетку. Не пойму, почему так нахлынуло вдруг. Да как он может вот так. Я рисковала собой, ведь могло произойти все что угодно. И ради чего? Чтобы получить плевок в душу. Чтобы потом выслушивать претензии и нравоучения. - Я не такая. И если человек человеку не поможет, то, что тогда? - Практически кричу, а у него глаза ледяные. Смотрит так пронзительно. И не сказать, что там в этих небесных отливах пустота. 

Дальше просто все как во сне. Открываю дверь и быстро, практически бегу, до своего подъезда. Не оглядываюсь. Боюсь даже выдохнуть, до того нервы колотят по клеткам. Трясущимися руками открываю входную дверь, едва не падаю, пока мчусь по ступенькам. И только напротив нашей квартиры останавливаюсь. Перевожу дыхание. За спиной никого нет, что бы там мозг не фантазировал. И вообще у нас тут сегодня довольно тихо. Тянусь к ручке и переступаю порог домашней обители. В коридоре темно, экономим. Тетя Люба в этом плане не промах. Считает каждую копейку. Скидываю обувь и иду на кухню. 

- Таська, - разливается на всю квартиру голос Яны. Да за что мне это. Почему она вообще дома, а не на какой-нибудь тусовке. - Ты чего так поздно?

- Работа, - односложно отвечаю. Подхожу к чайнику и наливаю себе воды. Сестра садится за стол и тут начинается просто эпопея года, иначе не назвать. 

- Мне нужно к завтрашнему утру реферат, - спокойно выдает она. 

- Удачи, - разворачиваюсь, чтобы уйти. Понимаю, сейчас опять будет ультиматумы ставить, а мне совсем не до ее домашки. Хочу в ванну и на кровать. Забыть обо всем, что произошло. До сих пор ноги трясутся. 

- Ты что в себя поверила? - Огрызается она. Понятно, значит, мачехи нет. Видимо у соседки. Обычно при ней Янка более сдержанная. 

- Еще раз тебе говорю, - стараюсь звучать уверенно. - Я не буду делать за тебя уроки. Малина закончилась. 

- А я тебе еще раз говорю, - копирует мою интонацию сестра, - что если ты не делаешь за меня, то веселье будет в школе и дома. Ох, как я позабавлюсь, - сидит и руки потирает. 

- Ян... 

- Знаешь, как весело твоим папочкой помыкать, а? - Словно лезвием по стеклу. Слышу и не могу сглотнуть образовавшийся комок в горле. - Или ты думаешь, что он тебе поверит? Наша с тобой репутация на разных уровнях, убогая. - Последнее слова она особенно выделяет. - Так ведь тебя кличут в классе? 

- Делай, что хочешь. - Резко обрываю ее, собираясь уйти. А она не успокаивается, хватает меня за руку. 

- Серьезно? Не боишься? 

- Отпусти, - прикрикиваю на нее. 

- Пожалеешь об этом, сестричка, - кидает на последок. А затем резко выходит из кухни, закрываясь в своей комнате. И сестра действительно сдержит слово, только не сразу.

На следующий день я жду подвох. Даже утром, когда ищу свою старенькую курточку. Мало ли она ее порезала или выбросила, а ведь может. Для нее это сущий пустяк. Порой вообще кажется, что по Янке плачет психотерапевт. Иначе объяснить ее маниакальное желание сделать мне больно, не могу.

С курткой, к счастью, оказывается все отлично. С обувью тоже. Немного пугает меня такое молчание, потому как обычно сестра не дремлет в своих угрозах. По пути в гимназию вспоминаю про Матвеева. И сразу становится как-то не по себе. Мороз пробегает внутри, под кожей от противного чувства. Вроде бы я сделала что-то хорошее, а вроде и нет. Никогда не обращала на него внимания. Да если честно и некогда было. Так погружена в свои проблемы, что другие люди и их жизни проходят фоном.

- Филиппова, привет, - слышу голос Игоря и торможу у выхода из двора. Выглядит довольно бодро, улыбается. Все те же классические штаны с идеально ровными стрелками, уж матушка не выпустит его в неопрятном виде, рубашка белая аккуратно заправлена, поверх полувер шерстяной и теплый пиджак. Совсем не идет ему наш «белый вверх темный низ». Летом и на каникулах Разин ходит в джинсах и кроссах, да и в принципе мечтает, что однажды выбросить всю эту «классику» из шкафа.

- Утро, - отвечаю и зеваю одновременно.

- В какой руке? – Разин протягивает кулачки вперед и ждет моей реакции. Совсем не в его стиле, обычно от таких детских забав он косит лицо, а тут сам предложил. Показываю на левую и передо мной появляется конфета в зеленой обертке.