Анархия в школе Прескотт - Кейтлин Морган Стунич
— Возможно, — сказала, вертя нож в руке, держа его так, как показывал Каллум.
Я посмотрела на Кали, когда она достала из сумочки второй нож, отбросив в сторону отвратительную золотую штуковину. Похоже, нам придется сразиться в рукопашную.
Много крови и боли. Как и должно быть. Пуля между глаз была бы слишком легкой, слишком стерильной.
Я позволила Кали броситься на меня и увернулась, когда она взмахнула ножом, направив его по дуге мне в лицо. Лезвие застряло в большом дереве позади меня, что дало достаточно времени, чтобы извернуться и зайти к ней сзади. К сожалению, она не была такой тупой, как казалось. Кали пригнулась и избежала моего клинка, достав свой собственный из дерева, когда она развернулась и получила второй толчок.
Она отбилась от моего ножа, но я все равно поранила ее. Кровь залила бледные руки. Не удивительно. Драка не ножах никогда не бывает чистой. Я, вероятно, останусь с частично отрезанным пальцем, прежде чем ночь закончится.
Почувствовала ловушку, когда она начала лихорадочно покачиваться, толкая меня в кусты ежевики, потому что знала Кали слишком хорошо. Ни секунды не выжидая, всем весом навалилась ей на живот, едва избежав падения в небольшой овраг, в ледяные воды Милл-Крик.
Мы обе упали на землю, лезвия сверкали. Я заметила, что ее рука порезана до кости, из ее горла вырвался крик, когда она ударила меня в грудь. Кружево моего платья разорвалось, и между грудями появилась яростно красная полоса. Тем не менее, я не ощущала боли, намереваясь закончить свою миссию.
Покончить с этим. Убить Кали.
Берни, это не ты, сказала я себе, но то была старая я, до смерти Пенелопы. Все, чего хотела, — быть хорошей, пить черный кофе и писать ужасные поэмы. Я хотела быть бедным художником в студии с протекающей крышей и хотела создавать. Хотела вырастить на подоконнике огород и визжать, когда у меня будет достаточно базилика, чтобы приготовить соус для спагетти с натертыми на терке цукини. Потому что это бы означало, что я создаю, а не разрушаю.
Та девушка.. она слишком долга жила с такими людьми, как Найл, Эрик, Корали и Кали. Они непоправимо изменили ее.
Единственный способ снова почувствовать себя в здравом уме — уничтожить их в их же игре. Она знала, что сможет сделать это и сделать хорошо. С Хавок подле меня я буду править этим ужасным городом и его ужасными людьми.
Черт, я уже по-своему хороша. Были задержки. Были метафорические пожары. Но ничто меня не остановит. Ничто. Блять, ничто.
Я вонзила нож настолько сильно, как могла, держа его обеими руками, но Кали смогла увернуться головой в последнюю секунду. Мой нож порезал пучок ее зелено-черных волос, но так и планировалось. Она зарычала на меня, как испуганная кошка, когда замахнулась ножом и порезала меня по плечу.
Закопав оружие в грязь, я перестроила хватку, пока не ухватилась за шею Кали.
Прямо как ранее Виктор сделал с Кайлером, я наклонилась вперед с мрачной решимостью. Теперь, находясь в такой же ситуации, поняла, почему он так поступил. Почему ему нужно было так поступить. Темнота всегда будет играть по своим правилам. Это прекрасно желать героя, но невозможно ожидать, что кто-то, сделанный из света, сможет побороть тени. Они могут исчезнуть с лучом солнца, но это не на совсем. Они просто восстанавливаются. В конце концов, всегда наступает ночь.
В ярости Кали бросила нож, чтобы добраться до моих рук. Она допустила ошибку, потеряв клинок. Возможно, если бы ей повезло, она могла бы вонзить его мне в сердце.
Выстрел эхом пронесся по лесу, странная серенада, смешанная с метал-музыкой, опустилась на призрачный город. Я едва ли услышала ее. Была слишком сосредоточена, слишком погружена в процесс. А как не быть в такой момент? Момент, который, по ощущениям, я ждала целую вечность.
Кроме того, в удушении есть своя интимность. Теперь понимаю, почему большинство убийств, совершенных таким способом, совершаются между людьми, которые знают друг друга. В этом есть какая-то связь, неподдающаяся объяснению.
Мой заклятый враг.. ее лицо стало красным, а потом посинело. Ее глаза выпирали из черепа, как две ямы в лунном свете. Она яростно боролась, а потом задергалась.
Я не могла это сделать.
Мысль осенила меня так сильно и быстро, что я начала задыхаться, словно душили меня.
Отпустила Кали, когда она не двигалась, а затем издала этот ужасный, задыхающийся вдох. Он был влажным и хриплым и звучал, как смерть во плоти. Поднявшись, я попятилась прочь и меня стошнило в кусты, истекая кровью и ненавидя себя. Ты слишком слабая, Бернадетт, прошипел мой разум. Ты позволила Билли уйти, хоть и не должна была. А теперь, даже зная, что она сделала с Аароном, ты не смогла закончить начатое.
Не слишком ли я похожа на измученного, ужасного, самодовольного супергероя? Моя мораль связывала мне руки? Или дело было в чем-то другом?
Я говорила слишком громкие слова и распиналась этой ночью перед парнями, перед собой.. Я обещала кровопролития и жаждала его. Так почему же? Блять, почему.
Потому что ты лучше Кали, говорило что-то внутри меня, и выпрямилась и посмотрела на нее. Кали пыталась подняться, но я не могла позволить ей добраться ни одного ножа, поэтому быстро отошла и зарядила ей в лицо так сильно, как могла.
Она упала на задницу в постель грязи и иголок ели, пока я подняла оба ножа с земли.
— Где Аарон? — спросила, возвышаясь над ней и надеясь, что она была достаточно умна, чтобы рассказать. Она не станет. Мне придется держать ее здесь. Хавок появятся: она умрет ужасной, омерзительной смертью, которую сама на себя навлекла. И я позволю им это сделать, потому что, так как они стали мои ручными питомцами, а я — всецело их. — Не стану спрашивать снова.
Кали рассмеялась, разворачиваясь так, чтобы стоять на четвереньках. Я позволила ей эту недостойную позицию траха. Трусики выставлены на показ. Это были красные
