Спорим, моя?
— Хорошо вчера посидели, — обращаюсь к подруге, когда мы поднимаемся по лестнице в двадцать вторую аудиторию, — вообще надо бы почаще собираться, Тай. Потому что с тех пор, как ты стала без десяти минут Аланьевой, видеться мы стали намного реже. — Я без упрека, но Тая мягко улыбается.
— Мы ещё все-все наверстаем, Аришка. Честно-честно, — обещает она перед тем, как свернуть за угол.
— Честно-честно, — кривляюсь и ловлю в толпе взглядом Настю Слинько, с которой у меня общий проект по отраслевой экономике. Четвертый курс, всё серьезно, все дела. Поднимаю руку, чтобы помахать Насте и врезаюсь во что-то.
Во что-то, что говорит:
— Привет, детка.
— Пока, сладкий, — вскидываю голову и отхожу назад на приличное расстояние. Такое, где я не чувствую его парфюм. Неплохой, кстати.
— Я жду свидания, красотка! — громко говорит, никого не стесняясь Ветров, и добавляет чуть тише, без улыбки в голосе, — А я не люблю ждать.
— Советую запастись зеленым чаем и обустроить подоконник пледом, чтобы ожидание было комфортным. Потому что ждать тебе придется вечность. — кривлю губы в ехидной улыбке и обойдя короля, а следом и всю его многочисленную свиту, направляюсь к Тае, которая меня ждет. Со Слинько потом.
— Это он чего? — спрашивает Жарова, округлив глаза. Конечно, она знает его. Его все знают.
— Понятия не имею. Прилип какого-то водяного со вчерашнего дня. Раздражает, — фыркаю и оглядываюсь по сторонам.
На нас все пялятся. И если Жарова к популярности привыкла, после того как напялила на палец булыжник Марка, и все поняли, что их отношения — это не переспать и не на неделю, то я нет. Тем не менее, гордо вскидываю голову и шествую по коридору вуза, будто по красной дорожке как богиня, ну или Рианна на худой конец. Подходим к двадцать второй без трех минут до начала пары. Лекцию по логике ведет сухенький старичок Кожедуб, который всегда опаздывает, так что мы с Таей без зазрения совести усаживаем свои пятые точки на место второго ряда, уже ставшее нашим.
— Эй, Ари, приходи на вечеринку в пятницу, а? — говорит Голубев, перегнувшись через третий ряд и всунув свою башку между нами.
— У кого? — поворачиваюсь к нему. Я давно нигде не тусила большой компанией. Если мы и собирались, то с Таей вдвоем и однажды к ним присоединились Аланьев и братец Владик, с которым мы достаточно близки. Так что я с удовольствием бы поправила положение и разбавила учебную неделю.
— У Ксюхи Федоровой, — кивает в сторону той, кого раньше мы звали Маркофанаткой.
— Подумаю, но спасибо.
— А меня не зовут… — с улыбкой произносит Тая, когда Коля уже приземлился на свое место. Не уверена, что университетский сплетник не греет уши, даром, что пацан, но не знаками же переговариваться!
— А ты бы пошла? — склоняю на бок голову.
— Неа.
— Вот поэтому и не зовут, а еще, потому что ты невеста препода, — оглашаю прописные истины. Тая пожимает плечами, а в аудиторию входит Кожедуб, так что мы открываем тетради и закрываем рты.
После пар заглядываю в кафетерий за мини-пиццей. Она странная, но мне почему-то нравится. Тая уже уехала вместе со своим преподом, а я жду брата. У Влада какой-то срочный разговор. Видимо настолько срочный и важный, что он даже готов забрать меня из универа, хотя живет и работает братец на другом конце столицы. Беру пищу, чтобы думалось приятнее и кофе, чтобы писалось яснее и достаю конспект по злощастной отраслевой экономике и начинаю строить график. Хоть до Слинько я сегодня не дошла, но проект сдавать уже на следующей неделе, а у нас еще конь не валялся. В этом полугодии преподы как с ума посходили. На дворе октябрь, а у нас уже завал форменный. Студенты завывают так, что их в деканате слышно. Если четвертый курс такой адовый, то что на пятом будет. А на шестом… Половина наших после двух месяцев учебы заявило, что не идет, а я бы рада поддержать, вот только закончить хочу, чтобы уже не оглядываться, да к тому же, мне нравится учиться.
Подымаю глаза, потому что через два стола от моего падает стул. Миша Латаев главный придворный шут Ветрова, судя по всему, снес его, врезавшись.
— Молодые люди, может, глаза шире открывать научимся? — кричит Лида Павловна, главная на раздаче. Не знаю, почему её называют главной, ведь у кого еда, тот главный по умолчанию. Да и на раздаче всегда она или сменщица, второстепенных нет.
— Извините, не заметил.
— А, ты Мишенька? Ничего-ничего, — меняется в лице мегера и отбрасывает в сторону полотенце, которым натирала тарелки куда-то за пределы моего видения. Фу, оно же должно быть чистым. Надеюсь, приземлилось оно на стол, — а Макарчик где?
— А Макарчик скоро подойдет, — приторно-сладким голосом отвечает Миша и смотрит на меня в упор.
И вот здесь-то я понимаю, что надо делать ноги и выдыхаю, добравшись до остановки.
— Ну ты где? — возмущаюсь, когда брат снимает трубку.
— Подъезжаю уже, Арина. Где твое терпение?
— В кафетерии забыла. Давай уже.
Я не хотела хамить ему, чесслово, но мне очень нужно отсюда уехать. Пока некоторых личностей сюда попутным не принесло.
— Залезай, липучка, — командует Влад, останавливая передо мной машину.
— Это прозвище устарело, суслик, накормишь бедную студентку обедом? — пристегиваю ремень безопасности.
Липучкой я стала, когда мне было четыре и я хотела гулять с его крутой компанией десятилетних взрослых пацанов, а меня, конечно, не брали. И после тяжелых для моего хрупкого сестринского сердечка отказов Владик стал сусликом. Он паркуется около «Фарша», где готовят нереальные бургеры и этим заслуживает мои овации. Что-что, а поесть я люблю. Усевшись за столик и сделав заказ официантке Марине, если верить бейджу, я складываю руки, как золотая медалистка и обращаю все свое внимание на брата.
— В общем, Арина. Я женюсь.
Он это говорит резко и без подготовки. Корректностью Владик, как и я, не обладает. В крайнем случае, вне стоматологической клиники. Хорошо, что я лимонада не отхлебнула, который поставили передо мной пару минут назад, а то сейчас бы все на брюках брата оказалось.
