Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
— Казна разорится, — возразил император.
— Не разорится, Ваше Величество, а наполнится. Как наполнится при вашем кузене. Беря помалу во многих местах, можно взять больше, чем содрав много в одном. Чем ниже налоги — тем больше расцветают торговля, ремёсла, земледелие. Множество плательщиков компенсирует малый размер налогов.
— Поглядим, попробуем, — покачал головой Мануил. — Только вот что, рыцарь… Ты сказал мне, сколько проживёт моя жена, сколько — младшая дочь. Но ты не сказал, сколько проживу я.
Я посмотрел в глаза императора.
— Ваше Величество, вы правда хотите это узнать? Я бы такого для себя не хотел.
— Мне это тоже нужно не для удовольствия. Но я хочу! — Мануил смотрел твёрдо.
— Как пожелаете. — я вздохнул и опустил взгляд. — Сентябрь 1180 года от Рождества Христова.
Несоклкьо секунд прошли в молчании, слышщно было, как жужжит муха, летая над сладкими угощеньями.
— Спасибо, рыцарь, — наконец вымолвил владыка Ромеев.
Держался он хорошо, тем самым вызвав у меня уважение.
— Я тоже хочу узнать! — не утерпел Каматир.
— Вы переживёте своего императора, Сиятельный. Но ненадолго. Регентша и её любовник-протосеваст сразу понизят вас до эпарха, а когда через год вы присоединитесь к заговору принцессы Марии и кесаря Райнеро, бросят в темницу. А узурпатор Андроник, заняв столицу, прикажет казнить вас, как врага юного императора Алексея II.
После моих слов Каматир слегка побледнел, но удержал себя в руках. Тем временем Мануил встал с кресла, Каматир и я поспешили сделать то же самое.
— Что ж, Симон де Лонэ, я доволен тобой. Разговор наш приятным не назовёшь, но пользу от него я вижу большую. За предупреждения о врагах и друзьях, за рассказ о том, что ждёт нас и окружающий мир будущем, и за твои советы ты достоин награды. Пронию жаловать не стану, для тебя это станет обузой, ты ведь в Империи не останешься, да и завистников будет поменьше.
— Спасибо, Ваше Величество! Впервые встречаю такого понимающего государя! — я не удержался от радостной реплики, и только потом сообразил, что прервал монарха! Как бы оскорбление Величия не схлопотать!
К счастью, все обошлось. Мануил и Каматир, переглянувшись, расхохотались.
— Каков, а, Иоанн? Радоваться, что не получил пронию! Расскажи кому из наших — не поверят! — и отсмеявшись, император снова обратился ко мне. — За всё, по совокупности, я жалую тебе пятнадцать литр золота[22].
Так, если я правильно помню рассказ Вима, это будет почти пять кило золота. Четыре килограмма и девятьсот двенадцать грамм, без одной четверти. А если на монеты, то 1080 безантов. Очень недурно за одну ночь разговоров. Упомянутый в разговоре с Мануилом остров Кипр Ричард Львиное Сердце, отжав у узурпатора Исака, продаст тамплиерам за двадцать тысяч.
— Кроме того, — продолжал император, — надеюсь, ты и впредь не будешь от нас скрывать, если узнаешь от Святого Януария что-то, касающееся империи.
— Не сомневайтесь, Ваше Величество, — я поклонился. — Как только — так сразу, какие бы растояния и преграды не пролегалим между нами.
— Вот и отлично! — удовлетворённо кивнул Мануил, потирая ладони. — Твоя жизнь мне дорога, рыцарь. Тебя ждёт война, а так как я теперь союзник твоего короля и кайзера Конрада, то решил послать с тобой моих гвардейцев, которые будут охранять тебя в бою. Ты их знаешь, это банда, которой командует комес Глеб Велемирис. Хм, странные всё же имена у этих славянских варваров… Чтобы ты мог ему приказывать, я даю тебе чин тагматарха. Вот грамота.
Император протянул мне кусок пергамента, исписанный красными чернилами, с золотой печатью на шёлковом шнурке, который я с поклоном принял.
— Покажешь комесу и его офицерам, но вообще, старайся её не демонстрировать без лишней необходимости. Кроме того, для экстренных случаев, я жалую тебе сан магистра. Он конечно значит теперь не так много, как раньше, но любой имперский чиновник в провинции всё же примет тебя с уважением и не отмахнётся без очень веских причин. В грамоте на имя Магистра де Лонэ, сказано, что ты имеешь право моим именем требовать помощь от местных военных и гражданских властей в Азии, в разумных пределах, конечно. А чтобы у них не было сомнений, что ты говоришь от моего имени, держи этот перстень. Его и грамоту тоже не показывай без нужды.
Мануил протянул мне вторую грамоту, подобную первой, только печать побольше, да чернила золотые, и снятый с пальца массивный золотой перстень с алмазом и императорской монограммой, выложенной рубинами, сапфирами и изумрудами. Опустившись на левое колено, я принял императорские подарки. А ничего так стеклорез! Вот я и в чинах вырос. Глеба обошёл, и с Эвраром де Баром сравнялся. Я же теперь тоже магистр, хе-хк… Правда, без Ордена. Может, свой основать, сразу приняв в него ребят? А если серьёзно, то немного неудобно перед Велемирычем и магистром Тамплиеров. Они годами воюют, а я за одну ночь взлетел… Так что прав Мануил, грамоты и императорский перстенёк лучше не светить без крайней необходимости.
— Теперь ступай! — Мануил снова опустился в кресло. — Думаю, излишне напоминать, что о сказанном здесь, кроме нас троих, никто не должен узнать.
— Ваше Величество, — я тоже поднялся на ноги. — Я никому не скажу ни слова даже на исповеди. Но я не могу поручиться за стены ваших покоев.
— За них не бойся, в этих стенах ушей нет, — император усмехнулся и, когда я шагнул к выходу, остановил меня вопросом:
— А скажи мне, рыцарь, почему ты решил предупредить нас о грозящих опасностях, и подсказать, как из них выбраться?
— У вашей империи есть заслуги перед Верой Христовой. Если бы вместо Империума были разрозненные враждующие государства и племена, разделённые войнами, границами, языками, Апостолы и Отцы Церкви не смогли бы так быстро научить столько стран учению Христа. Сравните, насколько медленнее и тяжелее христианство укоренялось в странах, не входивших в Империю. А ещё, без союза с вашей Империей воинство Христа не добьётся победы, равно как и наоборот. Кроме того, империя ромеев сохранила мудрость древних времён. Без этого в Европе сейчас царила бы тьма дикости. И наконец, от падения вашей Империи христианскому миру
