Николай Булганин. Рядом со Сталиным и Хрущевым - Евгений Васильевич Шишкин
В той же школе училась и дочь Николая Александровича и Елены Михайловны – Вера Николаевна. Школу она окончила в 1949 году.
В 1955 году вышла замуж за сына адмирала Н.Г. Кузнецова – Виктора Николаевича. Устраивали две свадьбы: для молодёжи и для членов Политбюро… Молодожёны сразу получили трёхкомнатную квартиру. Вера Николаевна окончила 1-й Медицинский институт, затем аспирантуру. Долгие годы работала в клинике известного хирурга Б.В. Петровского, который лечил и оперировал её отца.
Кратко добавлю сюда сведения и о судьбе, право, не очень весёлой, Льва Николаевича Булганина. Лётчик, подполковник, военный дипломат. Участник Великой Отечественной войны. Награждён. В послевоенные годы Лев Булганин работал в штабе испытательного научно-исследовательского института ВВС. О нём были хорошего мнения – он был знающим, грамотным офицером и хорошим товарищем. Дружил с Василием Сталиным. Всё вроде бы ровно. Ан нет… Много пил, попадал в неприятные истории, лечился от алкоголизма.
Из мемуаров Героя Советского Союза С.А. Микояна: «С Лёвой Булганиным связано трагическое событие. Через две или три недели после окончания войны он ехал с тремя офицерами нашего полка по Ленинградскому шоссе к центру на спортивной машине «Бьюик» из гаража Министерства обороны, которой он пользовался. Все были в сильном подпитии. Грузовик, находившийся перед ним, стал брать влево, объезжая стоявший у бордюра другой грузовик. Лёва решил обогнать ехавший грузовик справа и врезался в стоявшую машину. Погибли Даубе и Мельников, у Кости Крюкова была повреждена челюсть, а Лёва не пострадал».
Лев Николаевич Булганин ушёл в запас из ВВС СССР в ноябре 1967 года, прослужив 25 календарных лет. Умер Лев Николаевич в один год с отцом – в 1975 году. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Есть ещё один человек, без которого рассказ о жизни и деятельности Н.А. Булганина был бы неполным. Это его гражданская жена Янковская Лидия Ивановна (1916–1998 годы). Ветеран войны, ст. лейтенант медицинской службы, награждена медалями, в том числе «Медалью за боевые заслуги».
ЦАМО. Фонд 33. Опись 682525. Единица хранения 494
Лидия Ивановна оставила воспоминания о своей жизни и годах, проведённых с Н.А. Булганиным.
«Я сибирячка. Мы жили в глубинке, в деревне. Семья у нас была такая: папа – коммунист, а мама – баптистка, как и вся её родня.
…Началась война, и в первые почти что дни и его (мужа – прим. Е.Ш.), и меня призвали в армию. Меня послали на Запад, а его на – Восток. А у нас был уже двухлетний сын, и мы оставили его у свекрови.
Л. И. Янковская
О Боге я ничего не вспоминала, а вот на войне – вспомнила. Но о каком Боге? О Божьей матери. Я была во время первого наступления от Москвы под Крюковом в 31-й Армии. Мы дошли почти что до Калинина, до Волги. Там остановились, потом был бросок, и некоторое время мы стояли в селе богомазов. У них очень большие дома, всё увешано иконами, медальонами, красиво сделано. Хозяйка квартиры, где мы стояли, благословила нашего врача, начальницу санчасти и меня, повесила мне на шею медальон с Серафимом Саровским и говорит: «Это ваш воинский защитник».
…В конце 1944 года мы встретились с Николаем Александровичем Булганиным.
Мы не были с ним зарегистрированы, хоть прожили вместе до 1962 года. Он взял меня из армии к себе, и я работала у него. Мы встретили победу в Варшаве».
Н.А. Булганин попадал в очень щекотливое положение, не только, правда, он. Многие военачальники привозили с фронта не только награды, но и «фронтовых жён», хотя на родине ждали другие, законные жены. Эту коллизию прошёл и Булганин.
«Я работала в секретариате у Николая Александровича…
…Когда жила с Николаем Александровичем, мы на приёмы всякие, в театры ездили, почти каждый день нам присылали билеты, и надо было куда-нибудь идти. Я все эти билеты теперь отбросила, все наряды свои – отбросила, и только одно: ждала, когда Николай Александрович куда-нибудь уедет, и тогда я переодевалась и ехала в церковь на Малом Вузовском. Мы жили в особняке на Воробьёвых горах, и у меня своя машина была, на ней я ездила, и шофёр меня не предавал.
К приезду Николая Александровича я была уже дома. Я ему ничего не говорила, но у него было 5 сестёр, жили они недалеко от Малого Вузовского, они докопались, что я бегаю, как они говорили, «в молельню к баптистам». Откуда-то и он узнал, стал спрашивать: «Ты куда ходишь?» Когда я ему говорила, что хожу в православную церковь, он говорил: «Ну ты только осторожно ходи». И я ходила. А когда узнал, что я сюда хожу, все тут же взбунтовались.
…Потом в 1958 году Хрущёв снял с работы Николая Александровича, Маленкова, Молотова, – «антипартийную группировку». Его выслали в Ставрополь, и я, конечно, поехала с ним.
Потом в 1959-м мы вернулись в Москву, от всех переживаний оба заболели, и он попросился на пенсию. Когда шёл к Хрущёву на приём, просил за него молиться. Он ушёл, а мы встали на колени, молились, чтобы Господь расположил сердце Хрущёва назначить пенсию Николаю Александровичу и разрешить ему жить в Москве, а то Хрущёв даже этого не разрешал.
Вернулся он такой радостный, ему и пенсию назначили, и в Москве оставили. Тогда он прописался у меня на квартире, где я сейчас живу, на Ленинградском проспекте.
Мы всегда жили в казённых особняках, своего дома у нас не было, а эту квартиру я получила, когда работала у него в секретариате и привезла в Москву маму. Он говорил: «Пусть будет на всякий случай, неизвестно что будет в жизни». И так получилось, что ему пришлось жить в этой квартире.
…Ездили в Тарусу на дачу. Машину Хрущёв тоже не давал.
После одного приезда из Тарусы у Николая Александровича был инсульт, он заболел, лежал в Кунцевской больнице, и когда вылечился, сказал мне: «Давай оформлять брак, потому что ты не работаешь, стаж у тебя не выработан, со мною мало ли что случится, останешься без средств к существованию. Но одно условие: я не могу дать фамилию баптистке».
…Уже все документы подготовили, друзья-адвокаты готовы были прийти домой и нас зарегистрировать, но я сказала: «Нет! Церковь я не оставлю!» Ко мне приехала мама. Она очень
