Крестоносец. Византия - Геннадий Борисович Марченко
Миновав форум Константина, мы двинулись дальше по Месе, точнее, той её части, что называется Артополия, то есть «хлебное место». Запах свежей выпечки тут и правда веет отовсюду, да и этот район города зовётся Арториан, то есть «Хлебный». Остался позади примыкающий с севера форум Феодосия, похожий на Константиновский, но менее шикарный — наверное, у последнего императора единой империи, отбивавшегося от затоплявших римские пределы волн варваров было не так хорошо с деньгами.
Дальше путь вывел нашу процессию на четырёхугольный форум Тавра — самую большую площадь Константинополя. Часть Месы за ним называется Филадельфий, хотя при чём тут братская любовь — совершенно не понятно. Такие же торгаши и ремесленники. Справа начинается идущий параллельно Месе акведук Валента — циклопическое сооружение, построенное предшественником Феодосия, погибшим в разгромной для империи битве с готами. Похоже, строить у этого императора получалось куда лучше, чем воевать.
Проехали Амастрийский форум, тоже прямоугольный, но сильно меньше Тавра. За ним Меса, уже не имеющая каких-то особых названий, постепенно сворачивает на север. Слева осталась церковь Маркиана, и вот проехав северный конец акведука Валента, мы въезжаем на ещё одну площадь, с куда более примечательным храмом. Церковь Апостолов, которую сами византийцы считают одними из чудес света. Храм и правда хорош. В отличие от монументальной Софии поражает лёгкостью и изяществом. И эту красоту турки, едва захватив город в 1453 году, сразу разрушат, построив на этом месте уродскую мечеть. Хотя сами они считали её красивой, но с тем что я сейчас вижу — и близко не стояло! Да и вообще, из нынешних достопримечательностей Константинополя пять с половиной веков турецкого владычества переживут чуть ли не одна София, да колонна Константина, и то изуродованные. Вот же твари! Вот что за мания у этих арапов, турков и прочих — непременно уничтожить то, что было до них?! Или как минимум испоганить.
И дело тут даже не в религии. Служил я с казанскими татарами — нормальные, культурные ребята. У нас в отделе был белорусский татарин — вообще, не зная, и не догадаешься, что он не из бульбашей. В мусульманском Иране сохранили Персеполис, в мусульманской Индонезии — Боробудур. Слишком откровенные, на взгляд местных правоверных, изображения заслонили ширмами, типа нам это не подходит. Но туристам-иностранцам за отдельную плату показывают. Похоже, сказываются тысячелетние традиции древних культурных стран. А дикарь везде дикарём останется, куда ни посели. И пустынный это дикарь, степной или горный, вроде афганских бармалеев взорвавших древние статуи Будд в Бамиане — разницы особой нет. Впрочем, если этот поход пройдёт удачно (к чему пока всё идёт), эти османские поганцы Константинополя и не понюхают. Надеюсь.
За Апостольской площадью начинается Стена Константина, первоначально окружавшая город, до того, как Феодосий построил свою. С тех пор ворота в Стене Константина не закрывают, кроме чрезвычайных ситуаций. Проехав стену, мы направились дальше по Месе, мимо района с знакомым названием Ливадия слева, и другим, по имени Эвдон — справа. По правую руку возвышаются две цистерны — Бона и Аспара. Ну, это их местные зовут цистернами. А вообще, это здоровенные здания, как бы не с дворец величиной. Здесь запасают на случай осады или засухи воду, как дождевую, так и идущую по трубам из речки Ликос, текущей через город. Константинополю её нужно много. Рядом с цистерной Аспара видны монастыри Паммакалист и Хора — последний считается в столице самым почитаемым, круче разве что монастыри Афона.
Наконец мы доезжаем до церкви святого Георгия слева от Месы. Дальше только Харисийские ворота, но нам туда не надо. Кортеж сворачивает вправо, и едет вдоль стены Феодосия. По правую руку от нас проплывает дворец Константина Багрянородного, правившего Византией пару веков назад. При этом императоре русская княгиня Ольга, первая женщина на русском троне, приезжала в Константинополь креститься. Хотя осталась недовольна мелочным высокомерием византийцев, и когда посол Константина требовал военной помощи, ответила:
«Когда ваш царь постоит у меня на Почайне столько, сколько я стояла у него в Су́де — пришлю ему войско».
Ещё один изгиб стены, и перед нами появляются Калигарийские ворота, а чуть дальше — цель нашей поездки, Влахернский дворец. Влахернский дворец, или же Златоверхий, как его ещё называют местные, построенный шесть с половиной веков назад, выглядит более защищённым, нежели императорские дворцы, виденные на другом конце города. В той же Франции или Германии его смело назвали бы замком, но таких крупных замков я ещё не видел. Сам он имеет довольно странную форму, напоминая латинскую букву «игрек», она же «ипсилон», если на греческом, либо трёхлучевую звезду — эмблему фирмы «Мерседес». Окружает его стена из крупных каменных блоков, построенная частью при императоре Льве III Исавре больше трёх веков назад, частью при нынешнем Мануиле. Последняя, по словам Глеба, особенно толстая. Башен, квадратных и многоугольных, тут больше, чем на городских стенах.
Из них самая впечатляющая — полигональная башня Ираклия, воздвигнутая больше пяти веков назад одноименным императором, который сейчас считается одним из четырёх величайших героев христианского мира вместе с Константином Святым, Карлом Великим и освободителем Иерусалима от сарацин Готфридом Буйонским. Ираклию тоже довелось освободить Иерусалим от захвативших его в начале VII века персов, тогда ещё не принявших ислам, победив затем в четырёхвековой борьбе Римской, а затем Византийской империи с Персией, и заставив надменного шахиншаха просить о милости. К сожалению, на новоиспечённый халифат сарацинов его не хватило. Здоровье было уже не то, и силы империи оказались истощены в долгой войне, да и на наследниках Ираклия природа отдохнула.
Это всё Глеб рассказывал нам подъезжая к дворцу. Ребята слушали его с большим интересом, да и я тоже, хотя кое-что знал об этом из прежней жизни.
Четырёхэтажный дворец стоит на холме с крутыми склонами, на которых построены многочисленные террасы, поддерживаемые мощными стенами и сводами. Наш кортеж, кроме стражников эпарха, въехал в ворота под названием Гиролимни, по словам Глеба. Внутри дворцового комплекса были сады с ажурными беседками и статуями, а также многочисленными фонтанами и искусственными ручьями в алебастре. Дворы выстланы драгоценным мрамором. Дворцовая крыша покрыта позолоченными медными листами. Дорого-бохато!
Перед дворцом выстроились императорские гвардейцы, приветствуя августейшую гостью, и группа роскошно одетых придворных, посланных встречать королеву. Каматир и эпарх, ехавшие рядом с королевской каретой и, похоже, развлекавшие её хозяйку рассказами о достопримечательностях Константинополя, спешились, как и ехавший с ними капеллан Одон, и помогли Алиеноре покинуть экипаж. За королевой потянулось её женское окружение, среди которого особенно выделялась «мавританка»
